Он начал в 1892 году на пустом месте и сумел благодаря своей энергии и организаторским способностям создать международный фонд, основанный на частных взносах. В Сент-Антони и Нортуэст – Ривере в глубине залива Гамильтон возникли современные больницы, а вдоль побережья – поликлиники и пункты первой помощи. Потом появилась авиация, и теперь, если в глухом далеком селении кто-нибудь заболеет, достаточно послать вызов по радио, и самолет доставит пациента в больницу. Для многих северных областей эта организация могла бы послужить образцом.
И поныне много делается для эскимосских и индейских детей, есть школы и профессиональные курсы. Руководит работой врач Гордон Томас. Он разносторонний специалист и очень много сделал для этого края. Я пришел к доктору Томасу. Он меня совсем не знал, но живо заинтересовался моими планами и сказал, что охотно поможет нам. И в самом деле, доктор Томас очень много сделал для нас за пять лет экспедиции. Я объяснил ему, что хочу обследовать северное побережье острова и затем зафрахтовать бот у рыбаков. Но доктор сообщил, что больница имеет катер «Альберт Т. Гулд», который дня через два пойдет на север. Почему бы мне не воспользоваться им? Медицинская сестра едет делать прививки, катер будет заходить в каждый поселок, и у меня будет время осмотреться. Превосходно!
И я отправился на «Гулде», славном суденышке длиной 44 фута. Капитаном был ветеран Нормен Смолл, команду составляли кок и механик. Медицинская сестра, англичанка Памела Свит, была молода и очаровательна, к тому же ее заинтересовала наша работа. Мы жили словно одна семья.
Сначала – короткая вылазка на юг до залива Хэйр, длинного фьорда, окаймленного лесистыми берегами. На севере была видна гора Уайт-Маунтин – ее высота около 300 метров, на юго-западе мы различили хребет Лонг-Рейндж. Я подумал о винландцах. Если они действительно жили в северной части Ньюфаундленда, то во время своих вылазок на восток они просто не могли не заметить залива Хэйр. Густые леса, кишащие лососем реки – заманчивый край.
Мы посетили два рыбацких поселка, и я впервые увидел, как живут здесь, на Севере. Горстка беспорядочно раскиданных домиков, огороды с картофелем и овощами, дремлющие псы, ожидающие зимы тяжелые сани эскимосского типа (кометик), низкие вешала для вяления рыбы, шхуны у пристаней, вездесущие ребятишки. Народ здесь молчаливый, но радушный, гостей встречают улыбками. Лов трески самодельной снастью с маленьких ботов – невесть какое доходное дело, но люди как будто довольны жизнью.
И наконец мы пошли на север, в район, который я отождествлял с Винландом. Многое говорило о том, что именно там Лейв Эрикссон построил свои «большие дома». Оправдаются ли мои догадки?
Восточное побережье было безлесным, и край казался неприветливым, но стоило зайти во фьорд, как впечатление изменилось. Мы заходили во все поселки подряд. У Памелы было много работы, так что у меня было время поговорить с людьми и осмотреть окрестности. Меня прежде всего интересовал травостой, пастбища – то, что было так важно для винландцев. Однако на восточном побережье, к моему разочарованию, не было ни одного по-настоящему зеленого уголка... И местные жители не знали никаких следов древних поселений.
Пройдя через узкий пролив у острова Кирпон, горы которого служат отличным ориентиром, а мыс Болд считается северной оконечностью Ньюфаундленда, мы, не останавливаясь, пошли вдоль северного побережья на запад до залива Пистолет. Позади осталось несколько рыбачьих поселков, в том числе Ланс-о-Мидоуз; сюда мы зайдем на обратном пути.
С моря было удобно обозревать северное побережье. Ровная местность с небольшими горками, лишь кое-где невысокие гряды. Леса мало, однако еще недавно он доходил до самого моря. Вспомнилось, как Бьярне описывал первую увиденную им землю, вероятно, тождественную Винланду Лейва Эрикссона. «Гор в этой стране нет, но есть леса и низкие увалы». Вдоль берегов тянулись острова и шхеры. Да, похоже на рассказ о разведочном походе Торвальда из домов Лейва на запад. Дальше всех в море забрался остров Грейт-Сакред-Айленд, он и размерами выделялся среди других.
Мы шли слишком далеко от берега, чтобы я мог судить о растительности, однако равнина у Ланс-о-Мидоуза показалась мне очень заманчивой.
А пока что мы ее миновали, и перед нами открылся фьорд Пистолет, обращенный к северу словно разверстый зев. На восточном берегу, недалеко от горловины фьорда, в глубине бухты Ха-ха очень уютно расположился рыбачий поселок Рейли. Мы причалили. Я увидел низкорослый лес, неплохие луга – местные жители держали коров. Но никто из них не слышал, чтобы тут и вообще на берегах залива Пистолет находили остатки древних поселений.
Как уже говорилось, В. А. Манн и В. Таннер отстаивали теорию, по которой винландцы обосновались в заливе Пистолет, однако полевые поиски не обнаружили следов норманнов. Вместе с двумя боевыми мальчишками, Хорвеем и Авелем, я прошел по восточному берегу фьорда. Прогулка была интересной, ребятам не терпелось показать, чем богат их край. Они тащили мне причудливые раковины и больших крабов, находили в траве гнезда, тянули к кустам крыжовника, красной смородины и калины. То и дело нам попадался колыхавшийся на морском ветру колосняк, который издали вполне можно было принять за пшеницу. Так мы дошли до чудесного маленького озера, обрамленного елью, камышом и редкой травой. Его соединяла с морем короткая речушка, правда, слишком мелкая, чтобы по ней (во всяком случае, в наши дни) можно было провести корабль викингов. Выше лежали озера побольше, в них заходит лосось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71