В этот момент раненый застонал и открыл глаза.
– Вот, – обрадовался Черный Ворон, – теперь все видят, дивы приняли жертву, и я прогнал братьев Оггру от нашего вождя.
Аун заколебался. Черный Ворон вмиг почувствовал это.
– Жертва волка угодна дивам! – громко воскликнул Черный Ворон.
– Но я не умертвил волка, а только привязал его там, – обескураженно и виновато промолвил Аун.
– Так пойдем скорее совершим таинство, – заторопился жрец.
И они скрылись в пещере предков.
Вернулся Черный Ворон один. Оглядев молчаливых соплеменников, он сказал:
– Старый Аун захотел принести себя в жертву дивам Оггру, чтобы вождь остался с нами. Наш Мудрый Аун остался в пещере предков.
Черный Ворон опустился на землю и горестно обхватил голову руками.
Люди забеспокоились. Старый Оор приблизился к лазу и позвал тонким, дрожащим голосом:
– Аун, Мудрый Аун, приди к ним! Глухая тишина была ответом.
– Чтобы дивы не забрали нашего вождя, надо камнями завалить вход в пещеру предков, – сказал Черный Ворон и, видя нерешительность людей, прикрикнул грозно: – Ну, скорее же!
ЗАМУРОВАННЫЕ
Мы оставили Лана в раздумье перед лазом в пещеру предков. Он соображал тогда, могла ли Муна решиться войти внутрь таинственной пещеры? Ведь женщины не смеют при жизни видеть Слово. Или же она затерялась в дыму, среди взрослых?
Но рассуждать некогда. Мальчик схватил горящий факел Ауна и скользнул в узкий проход.
Высоко поднятый над головой, огонь неверными бликами плясал на выступах громадной каменной пещеры.
Со стен величественно и мрачно глядели звери и птицы, высеченные умелой рукой Мудрого Ауна, сцены из жизни племени, такие памятные и понятные после терпеливых пояснении и рассказов доброго старика. Но девочки здесь не было.
– Муна, – глухо позвал Лан. Только эхо прошелестело в ответ.
Мальчик собирался уже вернуться назад, как вдруг ему показалось, будто он услыхал тихое повизгивание. «Надо взглянуть подальше».
Чем дальше он продвигался в глубь пещеры, тем страшнее ему становилось. Своды то снижались настолько, что язык факела начинал лизать камни, то уходили в темную, сумрачную высоту.
Вот Лан добрался до бокового прохода вправо, заглянул: пусто, каменные глыбы громоздятся на покатом полу, где-то внизу тихонько журчит вода.
И опять услыхал Лан негромкое повизгивание, на этот раз явственно. Пошел на звук и очутился перед другим боковым проходом, теперь уж влево от главной пещеры.
Свет факела выхватил из мрака белый костяк лося и за ним, в дальнем углу, – Муну и доверчиво прижимающегося к ней волчонка. Оба с испугом глядели на огонь.
– Уходи. Если тебя найдут здесь…
Лицо у Муны было бледное. Она знала, на что решилась. Прерывистым от волнения голосом сказала:
– Спрячь нас. Ночью я незаметно выберусь отсюда…
Муна уже поняла всю опасность своей затеи и дрожала от страха.
Мысли мальчика путались от волнения. Зачем-то ему подумалось, что этот лось, которого добыли охотники четыре луны назад, принес большую радость всему племени. Вдоволь было еды. Этот скелет – на нем до сих пор еще сохранились лоскутки завялившегося мяса – принесли в жертву злым духам дивам ночи и братьям Оггру.
К скелету старый Аун привязал волчонка: на белой кости еще болтался лоскуток от ремешка. Наверное, Муна не могла развязать узелок в темноте и просто перегрызла ремешок.
– А волк?.. – наконец спросил Лан.
– Звереныш мог ведь и сам перегрызть ремешок.
– Твоя правда, – живо отозвался мальчик.
Еще раз взглянув на рыжего волчонка, прижавшегося к Муне, будто это сестра его или мать-волчица, Лан окончательно решился помочь девочке.
В пещере послышались отдаленные голоса. Это Черный Ворон. Вот-вот он будет здесь.
– Бежим скорее! – Мальчик метнулся в глубину основного прохода, забыв даже погасить факел.
Они бежали куда-то все вниз и вниз. Спотыкались и падали. Вскакивали и снова бежали…
Остановились только тогда, когда, поскользнувшись на мокрых камнях, Лан растянулся во весь рост и выпустил из рук факел. Тот зашипел и едва не погас.

Выбрали место посуше и присели передохнуть. Со стоном Лан потирал ушибленные руки и бок. Тут впервые услыхали они, как будто из под чьей-то ноги выкатился камень.
– Это жилище мертвых! – холодея, прошептал Лан.
И на миг им показалось заманчивым снова оказаться в родной пещере, пусть даже лицом к лицу с Черным Вороном.
Затаив дыхание они долго прислушивались, но ничего больше не услышали, кроме гулких ударов в собственной груди.
– Здесь оставим волка, – сказал Лан.
Муна устало кивнула.
Долго мальчик старался привязать ремешок за камень, чтобы волчонок не увязался за Муной, когда они пойдут обратно, но это было нелегко. Наконец ему удалось кое-как закрепить конец ремешка в камнях. Лан очень спешил, ведь их уже могли хватиться.
– Пошли!
Но куда идти? Мурашки побежали по спине мальчика. Только сейчас он отчетливо сообразил, что обратной дороги ему не найти: сколько поворотов, спусков и подъемов прошли-пробежали они!
– Ну, что же ты? – повернулась к нему Муна.
– Не знаю… куда идти, – с трудом выдавил из себя Лан. Муна не поняла его или не расслышала, во всяком случае, она не испугалась, главное – жрец не убил волчонка.
– Погляди, детеныш волка отвязался! – воскликнула девочка, когда они немного прошли.
Лан махнул рукой в раздражении. Об этом ли теперь думать! И снова они в пути.
– Вот тот камень, – шепнула Муна, – тут я поскользнулась.
– Это не здесь. Видишь – сухо, не скользко. О! Как бы ему хотелось, чтобы она была права. Поворот, опять поворот. Куда идти?
Откуда-то сверху донесся приглушенный крик боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47