– Уж помолчал бы лучше! Тебя они, действительно, не тронули, но они растерзали отца твоего и деда. Что ты теперь скажешь, отец, а?
– Гм-м… – пробормотал опешивший старик. – Я скажу… я скажу…
– Ничего ты не скажешь, потому что тебе нечего ответить!
–Что?! За кого ты меня принимаешь, мать!.. Да, это верно: мой отец и мой дед попались ягуарам в когти, но случилось это потому… потому…
– Ну же! Почему? Говори!
– Да потому, что эти звери нечестно дрались с ними! – обрадовался старик найденному объяснению. – Эти коварные бестии знали, с кем они имеют дело, и пустились на хитрость, изменив свои обычные звериные повадки; иначе им никогда не удалось бы схватить таких искусных охотников, какими были мой дед и мой отец!
Хозяйка только улыбнулась, пожав плечами. Она не стала больше возражать, зная, что бесполезно спорить с мужем, который никогда не согласится с ее взглядами на рискованное ремесло тигреро. А старик, торжествуя, что за ним, как ему казалось, осталось последнее слово, не стал, однако, злоупотреблять своей победой. Лукаво улыбаясь, он принялся свертывать свою пахитоску. Луиза Санхес тем временем занялась приготовлениями к завтраку. Но, убирая комнату и накрывая на стол, она с замиравшим от тревоги сердцем чутко прислушивалась к малейшему шуму в лесу.
Где-то залаял Бухало; его лай, сначала глухой и отдаленный, с каждым мгновением звучал все громче и явственнее. Старик привстал со своего кресла, а Луиза Санхес бросилась к дверям и на пороге столкнулась с доньей Марианной, улыбающееся лицо которой, казалось, дышало свежестью полей.
– Добрый день, мать! Добрый день, отец! – произнесла она своим мелодичным голосом, целуя старика, нежно обнимавшего ее. – Ну, будет, будет. Бухало! – продолжала она, лаская пса, бурно выражавшего свой собачий восторг. – Мать, попросите токайо отвести моего Негро в кораль; он вполне заслужил свою порцию овса.
Все это было сказано почти не переводя дыхания, с веселой игривостью, свойственной молодым девушкам.
– На этот раз, моя дорогая, придется мне вместо Мариано отвести Негро, – сказал старик, выходя из ранчо.
– Мать, – весело произнесла молодая девушка, – где же мой молочный брат?
– Он еще не вернулся, нинья.
– Не вернулся?! Не может быть!
– Теперь уж, верно, скоро будет… Так я надеюсь, – отвечала мать, подавляя тяжелый вздох.
Молодая девушка испытующе взглянула на нее.
– Что с вами, мать? – произнесла она, схватив за руку бедную женщину. – Что-нибудь случилось с ним?
– Сохрани Боже, голубка! – воскликнула женщина, сложив молитвенно руки.
– Но вы встревожены, мать, вы что-то скрываете от меня! Что случилось, скажите!
– Ничего, дитя мое. Прости меня, ничего особенного не случилось, и я ничего не скрываю от тебя. Вот только…
– Только?
– Ну, коли ты требуешь, дорогая, я сознаюсь тебе: я очень волнуюсь, боюсь, как бы не приключилось с ним несчастья… От этих тигров всего можно ждать!
– Полно, мать, что за мысли! Мариано – искусный и бесстрашный охотник. Второго такого не сыщешь, пожалуй, на всем белом свете.
– Ах, нинья, ты говоришь то же, что и старик! И никто из вас не понимает, что станется со мной, если я потеряю сына!
– Как можете вы говорить так, мать! Мариано не грозит никакая опасность. Он запоздал немного и скоро появится. Вот увидите!
– Дай Бог! Дай Бог!
– Я так уверена в этом, что не сяду за стол без него.
– И тебе недолго придется ждать, дочка, – сказал старик, входя в дом.
– Едет?! – радостно воскликнула мать, украдкой смахивая слезу.
– Что я говорила вам! – весело подхватила девушка.
– Чу! Слышите, как скачет! – произнес старик с облегчением, сам свободно вздохнув при этом.
Обе женщины выбежали навстречу Мариано. На опушке леса показался всадник, мчавшийся во весь опор, с развевающимися на ветру волосами, с мужественным и энергичным лицом, разгоревшимся от быстрой езды. Рядом с конем бежала собака, великолепная помесь волка с ньюфаундлендом – с мощной грудью и огромной мордой. Не отставая от лошади, пес то и дело поглядывал на нее своими умными и выразительными глазами.
– Vivo dios, дорогая токайя! – воскликнул Мариано, одним прыжком соскакивая с коня. – Как я счастлив, что застал вас! Я так боялся опоздать!.. Бигот, – крикнул он, бросая поводья собаке, подхватившей их зубами на лету, – отведи-ка лошадь в кораль!
Собака послушно направилась к загону, ведя коня за повод. « Мариано и обе женщины вошли в дом, где сын прежде всего поздоровался с отцом, поцеловав его в лоб и пожав ему руку. Потом подошел к матери и нежно обнял ее.
– Почему так запоздал, жестокий? – выговаривала ему мать.
– Не слушай ее, мальчик! – воскликнул старик. – Она совсем помешалась.
– Как не стыдно, отец! – вмешалась донья Марианна. – Лучше бы вы побранили Мариано. Я ведь тоже беспокоилась за него.
– Не сердитесь на меня, – отвечал молодой человек. – Мне никак нельзя было отлучиться раньше из лесу: я выслеживаю семью ягуаров.
– Это здешние ягуары?
– Нет, это бродячие звери; должно быть, их загнала сюда засуха. Тем они опаснее: не имея постоянного логова в наших краях, они охотятся где попало, там и сям, и следы их то и дело исчезают.
– Лишь бы только они не вздумали забраться и сюда поближе! – с тревогой заметила мать.
– Вряд ли, звери избегают близости человеческого жилья, Но все же будет благоразумнее, донья Марианна, если вы на некоторое время ограничите свои прогулки и не будете слишком углубляться в лес.
– А чего мне, собственно, бояться?
– Да, пожалуй, нечего; серьезных оснований для тревоги пока еще нет. Но лучше все же соблюдать осторожность: мы еще так мало знаем о повадках хищников, особенно пришлых хищников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105