— спросил вождь. — Они были бы счастливы видеть его у себя подольше.
— Мое время рассчитано до минуты, — отвечал Сын Крови, — я только желал навестить моих братьев, чтобы узнать, всели у них благополучно, так как случайно проезжал мимо селения.
В это время на пороге хижины появился Валентин.
— Вот мой брат Кутонепи, — сказал Единорог.
— Очень рад его приходу, — произнес Сын Крови, — я желал видеть его.
Они обменялись с Валентином приветствиями.
— Какой случай привел вас сюда? — спросил охотник.
— Я приехал, чтобы сообщить вам, где в настоящее время скрывается Красный Кедр, — прямо отвечал Сын Крови.
Валентин вздрогнул и вперил в него пытливый взор.
— О-о! — произнес он. — Вы привезли важное известие. Расскажите все по порядку.
— Хорошо. Во всей прерии не найдется человека, у которого не было бы счетов с этим бандитом, не так ли?
— Это правда.
— Человек этот слишком долго обременял землю. Необходимо, чтобы он исчез.
Сын Крови произнес эти слова с такой ненавистью в голосе, что все присутствующие, хотя и обладали стальными нервами, почувствовали, как их пробирает дрожь.
Валентин строго и вопросительно посмотрел на своего собеседника.
— Вы сильно его ненавидите? — спросил он.
— Сильнее, чем могу выразить.
— Хорошо. Продолжайте.
В эту минуту в хижину вошел отец Серафим, но его никто не заметил, так как внимание всех было сосредоточено на Сыне Крови.
Миссионер тихо прошел в темный угол и стал слушать.
— Вот что я вам предлагаю, — продолжал Сын Крови, — я открою вам убежище этого негодяя. Мы рассеемся в разные стороны, чтобы окружить его кольцом, и если вы — или кто-то из присутствующих здесь вождей — окажетесь удачливее меня и схватите его, то вы передадите его в мои руки.
— Для чего?
— Чтобы жестоко отомстить ему.
— Этого я не могу вам обещать, — с расстановкой отвечал Валентин.
— По какой причине?
— По той, которую вы сами только что объяснили: во всей прерии не найдется человека, который не желал бы свести счеты с Красным Кедром.
— Ну так что же?
— Человек, которому он больше всего причинил зла, по моему мнению, дон Мигель Сарате, у которого бандит подло убил дочь. Один только дон Мигель имеет право распорядиться им по своему усмотрению.
Сын Крови сделал жест сожаления.
— О, если бы он был здесь! — воскликнул он.
— Я здесь, — произнес дон Мигель, выступая вперед. — Да, я хочу отомстить Красному Кедру, но отомстить открыто, благородно, при свете дня и на виду у всех. Я хочу не просто убить злодея, а судить его.
— Отлично! — воскликнул Сын Крови, подавляя крик радости. — У нас с вами одна цель, кабальеро, ибо я как раз хочу применить к Красному Кедру закон Линча, — но закон Линча во всей его строгости, на том самом месте, где он совершил свое первое преступление, в присутствии устрашенного им населения. Вот чего я желаю, кабальеро. Здесь, в прерии, меня называют не только Сыном Крови, но и Мстителем.
Когда он произнес эти слова, то среди присутствующих воцарилось долгое и тягостное молчание.
— Предоставьте Богу карать виновных, — раздался вдруг голос, заставивший всех вздрогнуть.
Все обернулись и увидели отца Серафима, который с распятием в руках обводил всех вдохновенным взором.
— По какому праву делаете вы себя орудиями божественного правосудия? — воскликнул он. — Если он и был виновен, то откуда вы знаете, что он не раскаялся в настоящее время?
— Око за око, зуб за зуб, — мрачно произнес Сын Крови.
Отец Серафим понял, что он не в силах уговорить этих людей, для которых жизнь человека — ничто и которые возводят месть в ранг добродетели.
— Прощайте, — произнес он печально, — прощайте, несчастные заблудшие! Я не могу проклинать вас, могу только пожалеть. Но знайте, что я приложу все старания для того, чтобы вырвать у вас из рук эту жертву. Прощайте!
С этими словами миссионер вышел.
Когда первое волнение, вызванное словами священника, улеглось, дон Мигель подошел к Сыну Крови и, подавая ему правую руку, произнес:
— Я стою за закон Линча.
— Да, да, — воскликнули все присутствующие, — закон Линча, закон Линча!
Через несколько часов Сын Крови возвратился к своему отряду.
После этого-то совещания и произошел между Валентином и доном Пабло, возвращавшимся из хижины Красного Кедра, тот разговор, который мы привели в начале этого романа.
ГЛАВА XX. Красный Кедр
Теперь, когда мы описали события, имевшие место в течении шести месяцев, отделявших смерть донны Клары от того дня, когда у дона Пабло происходил в пещере во время грозы разговор с Валентином, мы возвратимся к тому месту нашего рассказа, на котором мы его прервали в третьей главе.
Спустя всего несколько минут после ухода молодого человека дверь хижины Красного Кедра резко отворилась, и внутрь вошли четыре человека.
Это были Красный Кедр, брат Амбросио, Сеттер и Натан.
Они казались печальными и озабоченными, с них катилась вода, точно они только что вышли из реки.
— Ого! — произнес монах. — Что это значит? Ни огня, ни света, да и стол пустой. Вы, кажется, не особенно о нас заботитесь.
Красный Кедр поцеловал дочь в лоб и, повернувшись к брату Амбросио, бросил на него свирепый взгляд.
— Вы здесь не у себя дома, — произнес он внушительно, — не заставляйте напоминать вам об этом, а потому будьте прежде всего вежливы с моей дочерью, если не хотите, чтобы я указал вам на дверь.
— Гм! — злобно произнес монах. — Разве эта девица священный предмет, что вы придираетесь к одному слову, сказанному ей.
— Я не придираюсь, — гневно возразил Красный Кедр, ударив кулаком по столу, — но только мне не нравятся ваши манеры и ваш тон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86