Через несколько минут Валентин возвратился. Он принес лассо, которое было привязано к седлу его лошади.
— Теперь воткните факелы в землю, чтобы они не мешали вам.
Дон Пабло повиновался.
Охотник внимательно осмотрел и приготовил лассо, а затем начал вращать его в воздухе. Послышался свист рассекаемого воздуха.
При этом неожиданном звуке медведь сделал два-три тяжелых шага вперед.
Это и погубило его.
Искатель Следов вдруг метнул лассо, и его петля, пролетев по воздуху, опустилась на плечи зверя. Оба охотника схватились за другой конец крепкого ремня и, отбежав в сторону, начали тянуть из всех сил.
Несчастное животное, высунув язык, несколько раз пошатнулось и упало, напрасно стараясь освободиться от петли, все крепче и крепче сдавливавшей ему горло. Охотники продолжали тянуть до тех пор, пока медведь не задохнулся окончательно и не перестал шевелиться.
— Теперь, — сказал Валентин, убедившись в том, что медведь мертв, — приведите сюда лошадей, дон Пабло, а я пока отрежу у нашего приятеля лапы, и пусть они зажарятся в золе, пока мы будем разговаривать.
Когда молодой человек возвратился в пещеру, ведя обеих лошадей, он застал Валентина сдирающим при свете большого костра шкуру с медведя, передние лапы которого уже потихоньку жарились в золе.
Дон Пабло дал лошадям корму и сел перед огнем около Валентина.
— Ну что, — сказал тот смеясь, — разве вы не находите, что мы можем здесь отлично поговорить?
— Да, конечно, — небрежно отвечал молодой человек, скручивая тонкую сигаретку из маиса с ловкостью, свойственной всем латиноамериканцам. — Мы здесь отлично устроились, я жду только, чтобы вы объяснились, друг мой.
— Именно это я сейчас и сделаю, — отвечал охотник, окончив сдирать шкуру и спокойно пряча за голенище сапога нож, клинок которого он тщательно обтер о землю. — Сколько времени прошло с тех пор, как вы открыли убежище Красного Кедра?
При этом неожиданном вопросе, заданном в упор, без всяких предисловий, молодой человек вздрогнул, лихорадочный румянец залил его лицо, он растерялся и не сразу нашел, что ответить.
— Но… — пробормотал он.
— Уже около месяца, не правда ли? — невозмутимо продолжал Валентин, словно не замечая смущения своего друга.
— Да, приблизительно так, — отвечал тот, не сознавая, что говорит.
— И вот уже целый месяц, — продолжал Валентин, — как вы каждую ночь покидаете своего отца для того, чтобы отправиться поговорить о любви с дочерью человека, убившего вашу сестру?
— Друг мой, — дрогнувшим голосом произнес молодой человек.
— Вы, может быть, скажете, что это ложь? — сурово возразил охотник, устремив на своего собеседника проницательный взор, заставивший того опустить глаза. — Объяснитесь в таком случае, дон Пабло, я жду ваших оправданий. Мне любопытно было бы посмотреть, как вы это сделаете, доказывая мне, что вы поступаете правильно, действуя подобным образом.
Пока охотник говорил это, молодой человек успел прийти в себя. Его хладнокровие и присутствие духа если и не вполне, то хотя бы отчасти вернулись к нему.
— Вы слишком строги, — сказал он. — Прежде чем обвинять меня, может быть, полезно было бы удосужиться узнать, что за причины заставляют меня поступать таким образом.
— Полноте, — с живостью возразил Валентин, — будем говорить прямо… Не трудитесь говорить мне о вашей любви, я знаю все это не хуже вас самого. Я видел, как она зарождалась и разгоралась, но только позвольте мне сказать вам: я думал, что после убийства донны Клары любовь эта, до тех пор все превозмогавшая, угасла в вас. Нельзя любить тех, кого презираешь: дочь Красного Кедра должна представляться вам всегда только в кровавом облике.
— Дон Валентин! — жалобно воскликнул молодой человек. — Неужели вы хотите сделать этого ангела ответственным за преступления злодея?
— Я не стану оспаривать знаменитую теорию, которая основывается на том положении, что ошибки и преступления бывают только личные. Ошибки — еще может быть, но, живя в прерии, все семейство должно быть одинаково ответственно за преступления своего главы. Иначе для честных людей не будет никакого спасения.
— О, неужели вы можете говорить это!
— Хорошо, переменим тему, так как эта вам не очень нравится, как я вижу. Вы человек наиболее благородный и справедливый из всех, кого я знаю, дон Пабло. У вас никогда не возникало мысли сделать Эллен своей любовницей, не правда ли?
— Конечно, нет! — с живостью воскликнул молодой человек.
— Значит, вы хотите жениться на ней? — с ударением произнес Валентин, пристально глядя в лицо мексиканца.
Дон Пабло в отчаянии опустил голову.
— Я проклят! — воскликнул он.
— Нет, — возразил Валентин, схватив его за руки, — вы только безрассудны! Вами овладела страсть, как может овладеть она всяким молодым человеком. Вы слушаете только ее и презираете голос рассудка. Пока что вы делаете только ошибки, но они очень скоро могут против вашей воли превратиться в преступления.
— Не говорите этого, друг мой!
— Пока вы делаете только ошибки, — невозмутимо повторил Валентин, — но будьте осторожны!
— О, вы сами сошли с ума, друг мой, говоря мне такие вещи. Поверьте, как бы ни была велика моя любовь к Эллен, я никогда не забуду тех обязанностей, которые возлагает на меня странное положение, в которое мы попали по воле слепого рока.
— Но вот уже целый месяц, как вы знаете убежище самого непримиримого врага вашей семьи, и вы сохраняете это в тайне для того, чтобы следовать прихотям страсти, которая может иметь для вас только позорные последствия! Вы видите, что мы тщетно употребляем все доступные нам средства для того, чтобы найти след нашего непримиримого врага, и вы хладнокровно изменяете нам ради возможности обменяться несколькими любовными словами с этой девушкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86