В десяти шагах от них посреди тропинки стоял человек высокого роста, опершись на американский карабин.Судья повернулся к дону Мигелю с выражением такого искреннего страха, что асиендадо не мог не рассмеяться.— Ну, ну, смелей, дон Лусиано, — сказал асиендадо судье. — Этот человек один и не в состоянии загородить нам дорогу.— Тысяча чертей! — вскричал пристыженный судья, нахмуривая при этом свои брови. — Эй, вы, вперед! Стреляйте в этого негодяя, если он вздумает оказать вам малейшее сопротивление.Альгвасилы тронулись вперед, но делали они это, видимо, очень неохотно.— Стой! Повторяю вам еще раз! — продолжал скваттер. — Разве вы не слышали, что я вам говорил?Судья, ободренный присутствием асиендадо, выступил вперед и голосом, который он старался сделать грозным, но который был только смешон, благодаря тому, что дрожал от страха, проговорил:— Я, дон Лусиано Перес, уголовный судья города Пасо, действующий на основании предоставленной мне правительством власти, требую, чтобы вы и ваши товарищи покинули в двадцать четыре часа этот лес, в который вы проникли незаконно и который…— Да-да-да! — возразил незнакомец, бесцеремонно прерывая судью и сердито топая ногой. — Меня вам не запугать такими громкими словами!.. Плевать я хотел на ваши законы!.. Земля принадлежит тому, кто первый на ней поселился… нам здесь хорошо, и мы здесь останемся.— Ваши слова слишком смелы, молодой человек, — сказал дон Мигель, — вы забываете совсем, что вы один, и, хотя вы и не хотите признавать за нами права, по закону, все-таки, должны будете покориться силе.Скваттер расхохотался.— В самом деле? Вы так думаете?.. Ну, а я вам скажу вот что… Я так же мало боюсь тех десяти дураков, которые грозят теперь мне, как и бекаса, и, по-моему, им следует как можно скорее убираться отсюда, если они не хотят на собственной шкуре узнать, насколько тяжела у меня рука… Да вот, как раз кстати, идет мой отец, теперь можете толковать с ним как знаете.И молодой человек принялся беспечно насвистывать Янки Дудл Янки Дудл — американская народная песня, возникшая в эпоху войны за независимость США (1775-1783).

.В ту же минуту три человека, во главе которых шел Красный Кедр, показались на тропинке.При таком неожиданном появлении подкрепления судья и альгвасилы невольно попятились назад; дело, видимо, усложнялось и грозило принять оборот, совсем нежелательный для представителя закона.— Ну что? — спросил грубо старик. — Что такое здесь случилось, Сеттер?— А вот эти люди, — отвечал молодой человек, презрительно пожимая плечами, — хотят, на основании какого-то там закона, прогнать нас из лесу.— Э! — проговорил Красный Кедр, бросая при этом свирепый взгляд на мексиканцев. — В пустыне я знаю только один закон… И вот мой закон, — сказал он, хлопая рукой по дулу своего карабина, — уходите лучше, если не хотите, чтобы была пролита кровь… я мирный человек и ни с кем первый не затеваю ссоры, но можете быть спокойны — без боя я не позволю вам отнять у меня землю.— Но, — робко возразил судья, — у вас никто и не отнимает земли, наоборот, вы сами завладели тем, что принадлежит другому.— Я и слушать не хочу всех ваших тонкостей, в которых ровно ничего не понимаю, — грубо возразил скваттер. — Бог дал человеку землю для того, чтобы он ее обрабатывал; каждый землевладелец, который не делает этого, добровольно отказывается от своих прав, и такая земля становится собственностью того, кто орошает ее своим потом… Поэтому убирайтесь ко всем чертям, поворачивайте оглобли и улепетывайте скорее, если не хотите, чтобы с вами случилось несчастье.— Напрасно вы хотите запугать нас, мы вас не боимся, — отвечал судья, под влиянием гнева забывая на минуту страх, — мы сумеем, что бы ни случилось, исполнить наш долг.— Попробуйте, — насмешливо проговорил Красный Кедр.И он сделал знак своим сыновьям.Последние стали рядом с ним и заняли всю тропинку.— Именем закона! — вскричал судья с энергией, указывая на старика. — Альгвасилы, приказываю вам арестовать этого человека.Но, как это и бывает часто, отдать приказание оказалось гораздо легче, чем его исполнить.Красный Кедр и его сыновья, по-видимому, вовсе не были расположены исполнить приказание судьи.Но справедливость требует сказать, что альгвасилы не колебались ни одной минуты и наотрез отказались исполнить приказание своего начальника.— Я вас спрашиваю в последний раз: уберетесь вы отсюда или нет?.. — вскричал скваттер. — Целься в них, ребята!.. Я вам покажу, тысяча чертей!Трое его сыновей подняли карабины и взвели курки.При этом движении, уничтожавшем все сомнения, которые могли еще у них оставаться, и доказывавшем, что скваттеры, не колеблясь, решатся на всякие крайности, на альгвасилов напал такой страх, что они моментально повернули лошадей и помчались в галоп, преследуемые свистом американцев.Перед скваттерами остался один только человек.Это был дон Мигель Сарате. Красный Кедр не узнал его, частью благодаря тому, что асиендадо стоял очень далеко, а частью и потому, что последний намеренно нахлобучил на глаза свою широкополую шляпу.Дон Мигель спрыгнул с лошади, заткнул за пояс пистолеты, лежавшие в кобурах, привязал лошадь к дереву и, вскинув карабин на плечо, решительно двинулся на скваттеров.Последние, удивленные храбростью человека, который осмелился один требовать то, от чего отказались его товарищи, подпустили его к себе, не делая ни малейшего движения.Когда дон Мигель очутился в двух шагах от старого скваттера, он остановился, опустил на землю карабин и, сняв шляпу, сказал:— Вы меня узнаете, Красный Кедр?— Дон Мигель Сарате!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95