— О! — проговорил скваттер, махнув рукою. — Только одни подлецы прячут свое лицо, когда обвиняют других в таком страшном преступлении.Незнакомец пожал плечами и быстрым как мысль движением сбросил с себя плащ.— Что ж! Смотрите на меня, Красный Кедр, если совесть ваша не подсказала вам моего имени.— О, — в ужасе вскрикнули все три негодяя, инстинктивно отступая, — дон Пабло Сарате!— Да! — отвечал молодой человек. — Дон Пабло Сарате, который явился сюда, Красный Кедр, затем, чтобы узнать, что сталось с его сестрой, похищенной вами.Красный Кедр был вне себя от волнения, глаза его широко раскрылись, все лицо исказилось от невыразимого ужаса. Он чувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу при этом страшном видении.— А! — прохрипел он глухим голосом. — Значит, мертвые выходят из своих могил!— Да! — отвечал шипящим голосом молодой человек. — Да, они выходят из могил, чтобы отнять у вас ваши жертвы!.. Красный Кедр, отдайте мне мою сестру!Скваттер как гиена прыгнул на молодого человека, размахивая своим мачете.— Собака! — рычал он. — Я убью тебя во второй раз, если это нужно!Но вдруг чья-то железная рука сдавила его кулак, и бандит отскочил к стене ранчо, на которую он принужден был облокотиться, чтобы не упасть на пол.Курумилла, остававшийся до сих пор спокойным зрителем всего происходящего перед его глазами, нашел, что ему пора вмешаться в дело, и одним ударом отбросил скваттера в сторону.С налитыми кровью глазами, стиснув зубы от ярости, скваттер бросал вокруг себя такие взгляды, какие бросает затравленный собаками хищный зверь.Брат Амбросио и ранчеро, которых индейский вождь заставлял держаться в отдалении, не смели вмешаться в дело.Дон Пабло медленным и твердым шагом направился к бандиту. Подойдя к нему, он остановился и, пристально глядя на него, повторил спокойным голосом:— Красный Кедр, отдайте мне мою сестру.— Никогда! — отвечал скваттер, задыхаясь от бешенства.Между тем монах и ранчеро ловко приблизились к молодому человеку, выжидая удобной минуты броситься на него.Странное и мрачное зрелище представляли собой эти пятеро мужчин, готовые каждую минуту пустить в дело оружие и только выжидавшие удобного момента, чтобы кинуться на своих врагов.В комнате на минуту воцарилось торжественное молчание. Нет надобности говорить, что находившиеся в ранчо люди не раз видели перед собою смерть и привыкли смело смотреть ей в глаза, а между тем у каждого из них сердце трепетно билось в груди, потому что они знали, что борьба будет не на жизнь, а на смерть — пощады ждать нечего.Наконец дон Пабло прервал молчание.— Берегитесь, Красный Кедр, — сказал он, — я пришел к вам один и не крадучись… Я два раза просил вас отдать мне сестру, но вы не хотите сделать этого… Берегитесь!— Я как собаку продам твою сестру апачам! — заревел в ответ скваттер. — А ты, проклятый, выйдешь отсюда только мертвым. Будь я трижды проклят, если я не проткну твое сердце вот этим ножом!— Этот негодяй совсем сошел с ума, — произнес в ответ молодой человек.Затем он отступил на шаг и остановился.— Слушайте, — сказал дон Пабло, — я ухожу, но мы еще встретимся, и тогда, горе вам, я уже не стану щадить вас!.. Прощайте!— О, нет! Вы не уйдете отсюда, милейший мой! — вскричал скваттер, к которому вернулась вся его смелость и бахвальство. — Или вы не слыхали, как я сейчас только говорил, что убью вас.Молодой человек бросил на скваттера презрительный взгляд и, скрестив на груди руки, сказал ему всего только одно слово:— Попробуйте!Красный Кедр испустил крик бешенства и бросился на дона Пабло.Последний спокойно ждал нападения врага и в ту минуту, когда скваттер очутился близ него, он быстро сорвал свой плащ и набросил его на голову своего врага, который с ревом покатился на землю, не в силах освободиться от плаща, затруднявшего ему даже дыхание.Одним прыжком молодой человек перескочил через стол и, не обращая внимания на Красного Кедра, направился к двери.Но брат Амбросио бросился на него с поднятым ножом.Дон Пабло схватил за руку нападавшего и сжал ее с такой силой, какой негодяй не мог даже и подозревать… Монах разжал пальцы и с криком боли выронил нож из рук.Дон Пабло поднял его и, сжимая горло бандита, сказал:— Слушай, подлый разбойник, твоя жизнь в моих руках… Ты предал моего отца, который относился к тебе так хорошо и даже принял тебя в свой дом. Ты позоришь надетую на тебе одежду монаха своими сношениями с негодяями и совершаешь вместе с ними гнусные преступления… Я мог бы убить тебя сейчас же и, пожалуй, мне так бы и следовало поступить, но убить тебя теперь — значит, отнять добычу у палача, которому ты принадлежишь, и избавить тебя от ожидающей тебя гарроты Гаррота — казнь через удушение.

, а тебе не миновать этой казни… Эта одежда, которую ты недостоин носить, спасает тебя от смерти, но я все-таки хочу оставить тебе навсегда напоминание об этом дне.И приставив острие ножа к бледному лицу монаха, он провел им крест-накрест по его лицу, стараясь не погружать лезвие глубоко в тело.— До свиданья! — прибавил он угрожающим голосом, отбрасывая с отвращением нож в сторону.Андреc Гарот не осмелился вступиться за своих друзей. Строгий взгляд индейского вождя приковал его к месту.Вслед за тем дон Пабло и Курумилла выбежали из комнаты и исчезли.Вскоре послышался топот лошадиных копыт, быстро удалявшийся от Санта-Фе.Благодаря стараниям ранчеро Красному Кедру удалось наконец освободиться от душившего его плаща.Когда три сообщника остались одни, страшное бешенство и смертельная ненависть исказили их лица.— О! — рычал скваттер, скрежеща зубами и поднимая кулак кверху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95