— Ни слова! — воскликнул он голосом оскорбленного достоинства. — Моя мать обижает человека, который желает доказать ей свою любовь. Неблагодарность — порок бледнолицых, благодарность — добродетель краснокожих. Моя мать всегда была добра ко мне. Красный Волк потерял счет тому, сколько раз она спасала его жизнь. Сердце ее отравлено несчастьем; одиночество — плохой советчик, ей не следует слушать голос, которому ее уши внимают в тишине ночи; она забывает содеянное ею добро и помнит только неблагодарность, посеянную ею на своем пути. Красный Волк предан ей, любит ее, Степная Волчица может полностью доверять ему, он этого достоин.
— Верить ли мне этим словам? Положиться ли мне на это обещание? — пробормотала она нерешительно.
Вождь с жаром продолжал:
— Если не довольно благодарности, которую я питаю к моей матери, есть связь более крепкая, связь неразрывная между нами; она служит залогом моей искренности.
— Какая? — спросила женщина, устремив на него взгляд.
— Ненависть! — громко воскликнул индеец.
— Правда, — согласилась она и зловеще захохотала. — И вы ненавидите его?
— Да, ненавижу всей своей душой. Я ненавижу его потому, чтоонотнял у менядвевещи, что были мне дороже всего на свете, — любовь женщины, которую я любил, и власть, которой жаждал.
— Но ведь вы же вождь? — заметила она не без иронии.
— Да, я вождь! — вскричал он с гордостью. — Но мой отец был старейшиной черноногих кайнахов; его сын храбр, хитер, множество скальпов бледнолицых висит перед его хижиной. Отчего же Красный Волк остается всего лишь одним из вождей, вместо того чтобы стоять во главе, как его отец, и вести свой народ на великую битву?!
Женщина как будто находила тайное удовольствие возбуждать гнев индейца, вместо того чтобы умерять его.
— Потому, вероятно, — сказала она со значением, — что другой, тот, кто мудрее Красного Волка, заручился одобрением и поддержкой своих братьев.
— Скажите лучше, что обманом украл все это у меня, и вы не ошибетесь! — с гневом вскричал индеец. — Серый Медведь — собака-команч, сын изгнанника, принятого из жалости в наше племя. Скоро скальп его будет висеть у пояса Красного Волка.
— Терпение! — сказала незнакомка глухим голосом. — Месть — это такой плод, который надо есть зрелым. Красный Волк воин, он сумеет ждать.
— Пусть моя мать приказывает, — ответил индеец, мгновенно успокоившись, — ее сын будет повиноваться.
— Завладел ли Красный Волк врачеванием, которое Цвет Лианы носит на шее?
Индеец в смущении опустил голову.
— Нет, — сказал он мрачно, — Цвет Лианы неразлучна с Белым Бизоном, к ней нельзя подступиться.
Женщина насмешливо улыбнулась.
— Ив самом деле, — заметила она, — когда же Красный Волк умел держать слово?
Черноногий вздрогнул от гнева.
— Я возьму его, — вскричал он, — хотя бы мне пришлось завладеть им силой!
— Нет, — возразила она, — тут надо пустить в ход хитрость.
— Отвечаю, что достану его и через два дня вручу моей матери, Волчице.
— Нет, нет! — вскричала она с живостью. — Через два дня рано; пусть мой сын принесет мне его в пятый день луны, которая начнется через три дня.
— Хорошо. Даю клятву, что большое врачевание Цвета Лианы будет доставлено моей матери.
— Мой сын доставит его мне к дереву Медведей, возле большой хижины бледнолицых, спустя два часа после захода солнца; я буду ждать его, чтобы снабдить наставлениями.
— Красный Волк придет.
— До той поры мой сын будет тщательно наблюдать за всеми действиями Серого Медведя. Если случится что-то важное, Красный Волк должен на этом самом месте сложить пирамиду из семи бизоньих голов и через два часа ждать моего прихода; я пойму его сигнал и явлюсь на зов.
— О! Моя мать могущественна, все будет исполнено по ее желанию.
— Хорошо ли понял меня мой сын?
— Слова моей матери вошли в уши вождя, его ум воспринял их.
— Красные полосы заалели на небосклоне, солнце вскоре взойдет; теперь мой сын вернется в свое племя, он не должен своим отсутствием возбуждать подозрение врага.
— Яуезжаю, но нельзя ли Степной Волчице, могущество которой беспредельно и чья мудрость познала всю науку бледнолицых, сперва совершить врачевание, чтобы узнать, удастся ли наше предприятие и одолеем ли мы нашего врага?
В это время в зарослях послышался страшный шум, пронзительное шипение огласило воздух. Лошадь индейца прижала уши и, задрожав всем телом, делала неимоверные усилия, чтобы порвать повод, на котором была привязана.
Незнакомка крепко схватила вождя за руку и мрачно сказала:
— Смотри, мой сын!
Красный Волк подавил вскрик изумления и окаменел от ужаса при странном зрелище, которое разворачивалось перед его взором.
В нескольких шагах от него тигровый кот и гремучая змея готовились сразиться в роковом бою.
Их горящие глаза искрились и как будто извергали пламя. Тигровый кот, присев на сук, съежившись и подняв шерсть, мяукал и глухо ворчал, внимательно следя за всеми движениями грозного противника, чтобы подкараулить выгодную минуту и напасть на него.
Пресмыкающееся, свернувшись в громадную спираль, откинув чудовищную голову назад, шипело, раскачиваясь из стороны в сторону движением, полным грации и гибкости, как будто стараясь подействовать на противника своим обаянием.
Но тот не дал ему на это времени. Он вдруг бросился на змею, та уклонилась с необычайной ловкостью, и в ту минуту, когда тигровый кот, промахнувшись с первого раза, бросился на врага вторично, гремучая змея нанесла ему страшный укус в морду.
С яростным мяуканьем кот запустил острые длинные когти в глаза змеи, которая при этом обвилась вокруг него отчаянным усилием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99