— Не возвестит ли мой брат охотник своих друзей о нашем посещении?
— Да, вождь, я сейчас же пойду исполнять это поручение. Переговоры были закончены, и после новых взаимных поклонов три человека разошлись.
Меткая Пуля и бретонец поспешно вернулись в укрепление.
— Победа! — вскричал охотник, входя. — Мы спасены!
Все столпились вокруг него, сгорая от нетерпения услышать подробности переговоров. Канадец удовлетворил всеобщее любопытство не теряя ни минуты.
— Ого! — заметил Джон Брайт. — Если старуха с ними, то мы действительно спасены.
И он весело потер руки.
После своей горестной неудачи с ловушкой, расставленной Серому Медведю, миссис Маргарет не впала в уныние, но, напротив, возгорелась еще более сильной жаждой мести. Не теряя ни минуты на пустые сожаления, что ей не удалось достигнуть своей цели, она немедленно принялась за новые меры, твердо вознамерившись нанести решительный удар. Она была ослеплена яростью и стремилась вперед, несмотря ни на какие последствия.
Не прошло и десяти минут после того, как она оставила Серого Медведя, как она уже выезжала из лагеря в сопровождении Красного Волка, который по ее приказанию взял с собой воинов, находившихся под его началом. Все они направились к плантации скваттера.
Едва Меткая Пуля успел объяснить друзьям то, что они желали знать, как миссис Маргарет и Красный Волк въехали в укрепленный стан, где были встречены с величайшим дружелюбием, особенно Джоном Брайтом, который от всего сердца радовался, что его плантации не угрожает опасность и гроза разразится где-нибудь в другом месте.
Вернемся теперь в форт Макензи, где происходили чрезвычайно важные события.
ГЛАВА XXVII. Нападение
Белый Бизон и Серый Медведь составили план сражения с редким искусством. Едва оба вождя расположились станом в прогалине, как они вступили в переговоры с предводителями других племен, стоявших лагерем неподалеку. Они хотели таким образом скоординировать общие действия, чтобы напасть на американцев со всех сторон в одно и то же время.
Хотя краснокожие до крайности хитры, но американцы успели обмануть их благодаря темноте и безмолвию, царствовавшим в форте, на стенах которого нигде не блестели штыки часовых.
Оставив лошадей, уже не нужных им теперь, индейцы легли наземь, поползли в высокой траве, как пресмыкающиеся, и таким образом подобрались к самому валу форта.
Все казалось вымершим и безмолвным, но на самом деле две тысячи неустрашимых воинов коварно прокрадывались во мраке, собираясь штурмом брать крепость, где сорок храбрецов ожидали только сигнала вступить в бой.
Когда все приказания были отданы и последние воины, за исключением тех, которые стерегли пленников, сошли с пригорка, Серый Медведь, заметивший некоторое зловещее колебание в рядах союзных предводителей, решился на последнее средство, чтобы заручиться содействием графа. Мы видели, что из этого вышло.
Оставшись один, Серый Медведь дал сигнал к приступу. Индейцы понеслись на пригорок, как вихрь и, размахивая оружием, с громкими воплями ринулись на форт.
Вдруг раздался страшный залп, и форт Макензи, словно новый Синай, появился опоясанный дымом и ослепительными молниями.
Сражение началось.
Вся равнина, насколько мог охватить взор, покрылась многочисленными боевыми отрядами индейцев, которые все стекались к одному центру, неустрашимо идя вперед и то и дело направляя залпы из ружей на форт; с того места, где цепь холмов примыкала к Миссури, постоянно прибывали все новые и новые пиеганы.
Группами от трех до двадцати человек неслись они вскачь на взмыленных лошадях, что заставляло думать, что они прибыли издалека; черноногие были в боевом наряде, в различных украшениях и с разнородным оружием — с луком и колчаном на спине, с ружьем в руке, — при своих талисманах, с головами, увенчанными перьями, некоторые из которых были великолепными орлиными перьями, черными и белыми, и с развевающимся плюмажем.
Они сидели на красивых попонах из пантеровых шкур, подбитых красной материей; верхняя часть их тела была обнажена, только полоска волчьей шкуры перекинута через плечо; их щиты украшались перьями и разноцветным сукном.
В этом наряде индейцы имели величественный и грозный вид, который поражал воображение и внушал страх.
Некоторые из них, подгоняя усталых лошадей кнутом, чтобы скорее достигнуть места битвы, примчались тотчас на высоты с пением и боевым кличем.
На пригорке и около форта борьба казалась всего ожесточеннее. Черноногие укрывались за высоким частоколом, который вбили в землю во время ночи, и отвечали на огонь американцев таким же дружным огнем, криками подбадривая друг друга и призывая мужественно стоять против их неумолимых врагов.
Впрочем, отпор был так же энергичен, как и нападение, и борьба, по-видимому, должна была продлиться долго.
Уже вся равнина была усеяна множеством тел; лошади, освободившись от седоков, с громким ржанием разбегались в разные стороны, и стон раненых сливался по временам с вызывающими криками штурмующих.
Тотчас вслед за тем, как был подан сигнал, Серый Медведь бегом бросился к палатке, где находился его пленник.
— Теперь пора! — сказал он.
— Я готов, — ответил граф. — Идите, а я буду постоянно находиться возле вас.
— Так пойдемте.
Они вышли вместе и бросились вперед, чтобы встать во главе сражающихся.
Граф де Болье не был вооружен, как объявил об этом заранее; он гордо поднимал голову, когда пуля со свистом пролетала мимо его уха, и улыбался смерти, которую, быть может, призывал в душе. Несмотря на свое презрение к людям белой расы, индеец против воли восхищался таким неподдельным, таким возвышенно-стоическим мужеством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99