— Поедем в наш стан, господин Эдуард, и мы все расскажем.
— Согласен. Показывайте дорогу.
Вскоре достигли входа в пещеру, где при колеблющемся свете угасающего костра они увидали порядочное число белых охотников и мулатов, а среди них граф узнал Джона Брайта, его сына, жену и дочь.
Достойный переселенец оставил плантацию под присмотром двух своих слуг и, опасаясь за жену и дочь на время своего отсутствия, предложил им сопровождать его. Хотя предложение и казалось странным, однако они приняли его с радостью. Цвет Лианы тотчас подошла к двум женщинам и встала возле них.
Меткая Пуля, переселенец, а более всех Ивон — все горели нетерпением узнать, что же произошло с графом и как ему удалось уйти из стана краснокожих.
Де Болье охотно удовлетворил их любопытство, тем более что сам хотел скорее узнать, почему его приятели засели в засаде так близко к форту.
Как предвидели охотники, так и случилось: едва краснокожие завладели фортом, как между ними начались раздоры. Некоторые индейские вожди были недовольны, что Серый Медведь, один из самых молодых вождей, приписывал победу одному себе и захватил все выгоды, сопряженные с ней, расположившись только со своим племенем в форте, который все племена завоевали ценой большой крови и неимоверных усилий. Среди них начинало распространяться тайное неудовольствие; человек шесть из самых могущественных вождей даже грозились по прошествии менее чем двух часов после битвы немедленно уйти со своими воинами и оставить Серого Медведя одного продолжать войну с белыми как ему заблагорассудится.
Красному Волку не встретилось больших затруднений для измены, которую он замышлял. Едва наступила ночь, как он пробрался в стан со своими воинами и раздул огонь, который только тлел под пеплом, но вскоре вспыхнул пожирающим пламенем благодаря средствам подкупа, которыми располагал вождь.
Из всех пагубных привычек, которые европейцы привили коренным жителям Америки, самой страшной и самой губительной была, бесспорно, страсть к водке и крепким напиткам вообще. За исключением команчей, трезвость которых вошла в пословицу и которые положительно отказывались до сих пор пить что-либо кроме речной воды, все индейцы без ума от крепких напитков.
У этих первобытных народов опьянение страшно и достигает размеров бешенства.
Задумав нанести вред Серому Медведю и, кроме того, слепо повинуясь наущениям миссис Маргарет, Красный Волк разработал гнусный план, который мог возникнуть только в голове индейца.
Джон Брайт привез с собой довольно большое количество виски. Красный Волк взял его, погрузил на санки и таким образом явился в лагерь союзников.
Узнав, с каким товаром он прибыл, индейцы не задумываясь оказали ему самый дружеский прием.
Наставляя их и описывая Серого Медведя человеком, который действовал из одних только личных выгод и с целью удовлетворить ненасытное честолюбие, Красный Волк великодушно отдал индейцам привезенную им водку.
Краснокожие с радостью приняли щедрый подарок и тотчас приступили к распитию. Когда Красный Волк увидел, что они достигли желаемой степени опьянения, он предупредил своих союзников о возможности попытаться занять форт, захватив неприятеля врасплох.
Охотники сели на лошадей, направились к форту и в двухстах шагах от него засели в лесу в ожидании сигнала.
Проходя лагерь на обратном пути в форт, Серый Медведь заметил волнение, царившее среди его союзников; несколько некрасивых эпитетов неприятно поразили его слух. Хотя он не думал, чтобы американцы после жестокого урока были в состоянии в тот же самый день перейти к немедленным наступательным действиям, но подозревал измену, хорошо зная нравы своих соплеменников, и решил соблюдать величайшую осторожность, чтобы избежать столкновения, последствия которого могли быть гибельны для успеха его замыслов. Волнуемый мрачным предчувствием, молодой вождь прибавил шагу, чтобы скорее достигнуть форта, но в ту минуту, как он отворял ворота, чья-то рука тяжело опустилась ему на плечо и грубый голос произнес у самого его уха:
— Серый Медведь изменник!
Вождь обернулся, как ужаленный змеей, и, взмахнув над головой своим тяжелым топором, нанес дерзкому страшный удар, но тот ловко отскочил в сторону и в свою очередь замахнулся топором на противника, который отвел удар рукояткой своего оружия; затем они с остервенением ринулись друг на друга и схватились врукопашную.
Было что-то необычайно страшное в этой ожесточенной борьбе двух человек, безмолвных, как призраки, бешенство которых прорывалось наружу лишь в свисте порывистого дыхания.
— Умри, собака! — вдруг вскричал Серый Медведь, всадив свой топор острием в череп противника, который рухнул наземь с душераздирающим криком.
Вождь наклонился к нему.
— Красный Волк! — прошептал он. — Я подозревал это. Едва уловимый шелест внезапно послышался в траве и напомнил вождю об опасности его положения; исполинским скачком он отпрыгнул назад, очутился за воротами форта и быстро захлопнул их за собой.
Необходимо было скрыться за укрепление.
Едва он исчез из вида, как человек двадцать, стремившихся к нему со всех ног, почти ударились лбом о ворота с глухим возгласом ярости и разочарования.
Но тревога уже поднялась, общее сражение было неизбежно.
Не успел Серый Медведь сделать и пары шагов в форте, как с горечью убедился, что победа, купленная им так дорого, ускользает из его рук.
Кайнахи по собственному побуждению сделали в форте то, чему поддались на равнине черноногие вследствие козней Красного Волка.
После взятия форта они разошлись во все стороны;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99