В полумиле отсюда дама, моя крестная мать, которую я имею честь сопровождать, велела остановить карету и подозвала к себе ребенка, который вскочил за карету в деревне. Бедный мальчик сильно дрожал от стужи и от страха также, надо полагать, одно присутствие духа спасло его, потому что люди, в руках которых он находился, убили бы его безжалостно, если б он не ускользнул от них так ловко.
— Что же это за разбойники, которые могут умерщвлять детей? — вскричал с негодованием Мишель.
— Не в моей власти отвечать на этот вопрос, сударь.
Мальчик подошел; дама спросила о вольных стрелках то же, что спрашивали у него в деревне, но с иною целью. Все напрасно: ничего она от ребенка не добилась, он оставался, непроницаем и только коротко отвечал «нет» на каждый вопрос. Моя крестная мать предложила ему, что не тронеться с места и просидит в карете, пока я схожу с ним туда, где находитесь вы, чтобы исполнить поручение, которое она даст мне к вам; при этом предложении мальчик, очевидно, недоумевал, на что решиться, он почесал в голове и, наконец, ответил:
«Если девушка хочет идти со мною, то пусть идет: я рад этому, но я не знаю, что вы говорите о вольных стрелках. Я из Жироманьи, у нас там нет вольных стрелков, и я не слыхивал о них ни разу».
Барыня не стала спорить, но мальчик все настаивал:
«Главное, не трогайтесь с места, — заключил он, — иначе я не беру с собою девушки».
Она свято обещала ему ждать моего возвращения на том самом месте, где стояла. Итак, я отправилась с мальчиком в путь. Когда карета осталась далеко позади, скрытая за кустарником и поворотами дороги, ребенок засмеялся и захлопал в ладоши:
«Ты добрая и полюбилась мне, также и барыня твоя; дай слово не говорить ничего, так я сведу тебя к тому, кого ты видеть хочешь».
Я обещала все, чего он требовал, твердо вознамерившись сохранить тайну, и мальчик весело пошел дальше, сказав:
«Сейчас увидишь его!»
Не знаю, как он направлялся, но спустя пять минут мы очутились лицом к лицу с несколькими вооруженными людьми. Мальчик шепнул два слова начальнику. Тот поклонился мне и вежливо пригласил следовать за ним, на что я и согласилась. Через четверть часа мы были здесь. Вот все, что произошло, господа.
— Ах, ты мой молодец! — вскричал Оборотень, лаская сына. — Ловко распорядился, ей-Богу! Я доволен тобою, ступай завтракать, ты, верно, голоден.
Осыпаемый со всех сторон похвалами и ласками, ребенок весело стал кататься по полу с своим приятелем Томом; от еды он отказался, потому что плотно позавтракал в деревне.
— Благодарю за объяснение, — начал, было, Мишель, — теперь…
— Вы желаете знать, кто я, не правда ли? — с живостью перебила девушка.
— И кто вас посылает.
— Мое имя Лилия, сударь, а посылает меня к вам моя крестная мать — вот все, что мне дозволено сообщить. Однако, — прибавила она, достав из-за корсажа запечатанную записку и подавая ее командиру кокетливо, — это письмецо, пожалуй, откроет вам больше.
Офицер взял его, распечатал и пробежал глазами.
— Сапристи! — шепнул Петрус, чуть не облизываясь. — Какая хорошенькая девочка!
— Товарищ сержант, не увлекайтесь, — остановил его Паризьен, — девочка-то хороша, спору нет, но это не причина еще, чтобы воспламеняться.
Между тем Мишель, сначала бегло просмотрев письмо, внимательнее прочел его в другой раз с изумлением, которого не старался даже скрывать.
Оно было коротко и заключалось только в следующих словах:
«Милостивый государь, особа, которой вы не раз спасали жизнь, поклялась, когда представится случай, доказать вам свою признательность несмотря ни на что; настала для нее минута сдержать клятву. Вам угрожает смерть, и смерть ужасная, все меры приняты, чтоб заставить вас и всех, кто дорог вам, попасться в гнусную западню. Если вы помните Войер, то не колеблясь последуете за молодою девушкой, подательницей этих строк; она приведет вас к той, которая с радостью пожертвует своей жизнью, чтобы спасти вашу.
Торопитесь, время не терпит. Где бы ни находился ваш отряд, остановите его и не дозволяйте идти далее, пока не услышите от меня подробности гнусного замысла против вас.
Придите один, но ради Бога, торопитесь — время уходит, а речь идет о жизни и смерти всех вас».
— Что ты думаешь об этом? — спросил Мишель, передавая письмо Петрусу.
Тот прочел его внимательно, с минуту оставался в задумчивости и вдруг ударил себя по лбу.
— Надо идти на свидание, — сказал он, — хотя письмо без подписи, я знаю, кем оно написано.
— Стало быть, твое мнение…
— Забывчивый сумасброд! — вскричал бывший студент с жаром. — Ведь это письмо от баронессы фон Штейнфельд.
— Как! Ты полагаешь?
— Не полагаю, но знаю наверно. Если вы помните Войер — эти четыре слова равносильны подписи.
— И вправду, — вмешался Оборотень, которому Паризьен прочитал письмо, — колебаться нечего. Да и поглядите-ка на эту красавицу, — прибавил он, указывая на девушку, — она улыбается, значит, вы угадали.
— Да, угадали, — отвечала она с улыбкой, — письмо написала я под диктовку моей крестной матери, баронессы фон Штейнфельд, но письмо могло быть перехвачено — подписавшись под ним, она сгубила бы себя и вас не спасла; она и подумала, что вы угадаете ее имя при намеке на Войер.
— И мы угадали его! — весело вскричал Петрус.
— Что же вы не решаетесь идти? — кокетливо улыбаясь, спросила девушка.
— Гм, с таким проводником я пойду в ад! — вскричал Петрус.
— Напротив, готов следовать за вами, — ответил Мишель.
— Если так, надо идти немедленно, сударь, время дорого.
— Позвольте одну минуту. Петрус, ты останешься здесь со своим отрядом.
— Решено.
— А вы, Оборотень, отправляйтесь скорее, вы знаете, где отыскать наших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168