— По-видимому, — заметил незнакомец, ткнув ногою труп шпиона Бидермана, — и вы, любезнейший, маху не даете.
— Делаешь что можешь, сударь, не позволять же было этому мерзавцу убить вас!
— Разумеется, и я искренно признателен. Я обязан вам жизнью и не забуду этого, а покамест, не дадите ли вы мне пожать вам руку.
— Очень охотно, сударь, касательно же возмездия за оказанную вам услугу, то это лишнее, я действовал столько же для себя, как и для вас.
— Что вы хотите сказать?
— Взгляните на мои бедные ноги.
— В самом деле! — вскричал незнакомец. — Кто вам обжег их так страшно?
— Немцы, для препровождения времени, ожидая прибытия того, кого вы убили.
— О, какое зверство!
— Силою вторглись они в дом и ограбили его, хотели изнасиловать мою жену и дочь, но они каким-то чудом спаслись от поругания. Без всякого повода с моей стороны они связали меня и сожгли мне ноги, как видите, я был человек смирный, старый солдат, который только желал честным трудом зарабатывать кусок хлеба, не занимаясь вопросами политики, а сделали они из меня тигра, и, пока душа в теле держится, я буду преследовать их неутомимо и безжалостно.
— Да, да, — сказал незнакомец, грустно покачав головой, — гнусную войну ведет с нами Германия, это война варварская, исполненная ненависти; но не отчаивайтесь, немцы роют яму под своими ногами, которая их и поглотит, час возмездия скоро пробьет, и тогда горе этим презренным, которые победили одною неожиданностью и так гнусно злоупотребляют мнимым своим торжеством, ведь и нам они вселили ненависть!
— Вы правы, сударь, кровь требует крови, око за око, зуб за зуб, вот как мы должны сражаться с ними, пока не победим, чтобы попрать ногами, как сделали это уже некогда; но теперь мы будем безжалостны к ним, как были они к нам, и их гнусное племя сотрется с лица земли, возмущенной тем, что так долго носила подобных зверей. Но теперь подумаем о ближайшем — надо бежать.
— Бежать! Каким образом? Ведь вы не можете следовать за мною в таком положении.
— Не заботьтесь обо мне, язвы мои, хоть и мучительные, не так опасны, как кажутся, времени не хватило у моих палачей. Я готов следовать за вами всюду, куда вы пойдете, только поторопитесь, с минуты на минуту сюда могут войти.
— Это, правда, но я жду особу, которой уже следовало быть здесь; не хочется мне уйти, не видав ее.
— Я здесь, — ответил нежный голос с удивительным выражением твердости.
Незнакомец и трактирщик мгновенно оглянулись. Графиня де Вальреаль в мужском костюме стояла на пороге внутренней двери, возле нее был старый анабаптист, а за ними виднелись любопытные головы Карла Брюнера и Отто.
— А, это вы…
Молодая женщина приложила палец к губам.
— Я ждал вас, — продолжал незнакомец.
— Я давно здесь, все видел и все слышал, но отчего вы тут, а не то лицо, к кому я писал.
— По очень простой причине; когда пришло ваше письмо, тот, к кому оно было адресовано, находился в отсутствии, письмо подали мне. Уполномоченный отсутствующим приятелем распечатывать его письма, я прочел и ваше, увидел, что времени терять нельзя, и прибыл вместо него.
— Один?
— Нет, у меня скрыто сто человек в сосновом лесу в двух ружейных выстрелах отсюда.
— Благодарю, — сказала она, протягивая ему руку, — а все же я негодую на вас за то, что вы не исполнили моих инструкций, я хотел захватить его живого.
— Вы правы, я виноват в этом, но уверяю вас, при одном виде этого человека я потерял всякое самообладание, увлекся отвращением и ненавистью к нему и забыл про все. Когда видишь ехидну у своих ног, надо размозжить ей голову каблуком, иначе она может взвиться и ужалить, а ведь яд смертелен.
Графиня грустно покачала головой, устремив взор выражения неуловимого на безжизненное тело человека, которого она любила, и который оскорбил ее так глубоко.
— Да простит ему Господь, как я прощаю! — прошептала она, отирая невольно навернувшуюся слезу.
— Тише, — вдруг сказал трактирщик, — я слышу лошадиный топот, надо скорее бежать.
— Так уйдемте, но уверены ли вы, что этот несчастный мертв? — возразила графиня.
— Полагаю, сердце его перестало биться, и он окоченел, как труп.
— Идемте же, если так надо.
— Я останусь, — сказал анабаптист, — вам я более не нужен, когда вы встретили ваших друзей. Я не оставлю этих несчастных, кто знает, не угодно ли будет Богу, чтобы мои попечения о них принесли пользу.
— С ума вы сошли, что хотите оставаться здесь? — вскричал трактирщик. — Разве вы не знаете немцев?
— Я бедный человек и старик, что же они могут сделать со мною?
— Ваше присутствие здесь может быть гибельным не только для вас, но и для близких ваших, — заметил незнакомец.
— Пойдемте, старик, ваши попечения не возвратят к жизни двух мертвых тел, а между тем вы подвергаетесь ужасной опасности, — настойчиво сказала графиня.
Старик покачал головой и сел на полу возле тела барона фон Штанбоу.
— Да будет воля Божия! — кротко сказал старец. — Я останусь.
— Уйдемте, уйдемте! — вскричал трактирщик. — Я знаю этого человека с давних пор, все будет напрасно, принятого решения он не изменит ни за что.
— Идите, и да хранит вас Господь! — прибавил старик.
— Хорошо же! — вскричал незнакомец. — Но клянусь всем святым, если эти мерзавцы посмеют нанести нам вред, если падет один волос с вашей головы, я страшно отплачу этим палачам, которые не щадят ни детей, ни женщин, ни старцев!
Конский топот приближался быстро, минуты нельзя было терять.
— А бумаги? — вскричал незнакомец. — Мы не забрали бумаг этих шпионов.
— Я взял, — ответил трактирщик, подавая их, — пойдемте, пойдемте.
Они вышли, и за ними дверь накрепко была заперта на запор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168