Между тем дон Ремиго, веселый и счастливый, легкой походкой вышел из дому.— Ну вот, — пробормотал он, оглядываясь по сторонам, — ни моей лошади, ни солдат моих нет… Куда это они запропастились?Он сделал несколько шагов вперед, по всей вероятности, в надежде найти их. Но тут на голову ему внезапно набросили плащ и прежде, чем он успел опомниться и оказать хотя бы малейшее сопротивление, он оказался на земле, связанный по рукам и ногам, так что не мог даже пошевелиться.Впрочем, он и не пытался этого делать. Оказавшись в западне, он вел себя тихо и не произносил ни единого слова.Тот или те, которые так внезапно на него напали, вывернули и опустошили все его карманы, в том числе прихватили и только что полученные сто унций, а затем спокойно удалились, бросив его на произвол судьбы.Его обидчики ретировались так умело, что капитан, как ни прислушивался, не мог предположить даже, в каком направлении они могли исчезнуть.Прошло несколько минут, в продолжение которых капитан предавался грустным, безрадостным размышлениям, не переставая чутко прислушиваться к малейшему звуку. Но вокруг стояла мертвая тишина. Он тщетно пытался разорвать узы и сбросить с головы плащ, чтобы окончательно не задохнуться, но связали его, судя по всему, люди, хорошо знающие свое дело, и все усилия доблестного капитана остались втуне.Наконец послышался быстрый галоп нескольких лошадей, приближавшихся к тому месту, где он лежал. Лошади остановились, и хорошо знакомый капитану голос Педросо прозвучал почти у самого уха:— Карай! Да ведь это капитан!.. Его убили!— Э! Нет! Бездельник! — взревел дон Ремиго. — Я не умер, по крайней мере, я так не считаю, хотя весь разбит! Освободите же меня ради самого черта!Педросо и друг его Карнеро бросились освобождать своего капитана от связывавших его пут.Капитан глубоко вздохнул несколько раз с видимым удовольствием.— Вам надо бы явиться немного раньше, негодяи… Кстати, куда это вы запропастились? Я не мог вас найти, выйдя из дому.— Мы гонялись за лошадью, капитан, — нагло лгал Карнеро.— Что? Вы ловили мою лошадь?— Да. Едва вы вошли в дом, как из кустарников выскочил неизвестный человек, завладел лошадью, обрезал у нее повод и умчался на ней… Мы были недостаточно близко, чтобы остановить негодяя, поэтому мы пустились за ним вдогонку, но он, по-видимому, не имел намерения украсть лошадь, потому что после получасовой бешеной скачки, в продолжение которой мы так и не смогли его нагнать, он остановился и, бросив лошадь среди дороги, исчез в чаще, куда нам уже нельзя было за ним гнаться… Волей-неволей пришлось отказаться от поимки негодяя. Мы взяли лошадь и вернулись назад.— Что это за сказку рассказываете вы мне, негодяи? — вскричал капитан гневно.— Это не сказка, а вполне правдивая история, капитан, — невозмутимо отвечал Педросо. — Теперь мне ясно поведение этого человека, которое поначалу казалось очень странным.— Ну, говорите, что вам ясно?— Карай! Все очень просто. Этот человек хотел заставить нас удалиться затем, чтобы дать своим сообщникам, по всей вероятности, скрывшимся в этой чаще, возможность напасть на вас при выходе из дома, где вы были в гостях.Капитана, видимо, заставил призадуматься рассказ его сообщников, вовсе не такой уж неправдоподобный. В последние дни ему не раз и самому приходилось слышать о подобных случаях. В конце концов, он поверил рассказу Педросо, тем более, что его слова с готовностью подтвердил Карнеро, и подозрение, мелькнувшее было в голове капитана относительно дона Гутьерре, совершенно развеялось. Кроме того, он отлично понимал, что богатый гасиендер, не ожидавший его визита, не мог вдруг, экспромтом, подготовить ему ловушку.— А если вам доведется когда-нибудь встретить этого человека, узнаете вы его или нет? — спросил капитан у Педросо.— Вполне, капитан. Мы успели рассмотреть его как следует.— Тогда, значит, еще не все потеряно.— Только вот беда, мы не видели его лица, — добродушно заметил Карнеро.— Как это так, негодяй, не видели?— Капитан, это значит, что он все время показывал нам только спину.— Убирайтесь к черту! Вы оба болваны.Разбойники обменялись насмешливыми взглядами и стали усердно помогать капитану, основательно деморализованному в результате случившегося, сесть на лошадь.— Черт побери всю эту дурацкую историю! — пробормотал дон Ремиго. — Мне удалось так ловко заполучить сто унций… Будь прокляты эти мошенники, сумевшие отнять у меня золото!И, окинув долгим тоскливым взглядом дом дона Гутьерре, капитан с грустью повернул лошадь на дорогу.Не удивительно, что дон Ремиго был так грустен, у него были на то серьезные причины. Зато солдаты его, наоборот, были веселы, как никогда. Они так громко смеялись и разговаривали между собой, что незадачливый капитан буквально выходил из себя, однако не смел заставить их вести себя деликатнее.Наконец, когда трое всадников подъехали к деревне, дон Ремиго повернулся к Педросо.— Вы что-то слишком веселы сегодня.— А что! — нагло отвечал негодяй. — Нам пока, слава богу, не о чем грустить.— Конечно, — отвечал капитан, вздыхая. — У вас никто не украл сто унций.— Да неужели, капитан, у вас была при себе такая крупная сумма! Это очень неосторожно с вашей стороны.— Я только что получил ее, — грустно проговорил капитан.— Тогда другое дело, капитан… А я, например, никогда не ношу с собой больше четырех унций из опасения какого-нибудь несчастного случая.Дон Ремиго насторожился.— Четыре унции!.. Это очень недурно. А эти деньги в настоящую минуту при вас?— Конечно, капитан.— И вы, Карнеро, имеете при себе столько же?— О! Я еще богаче, капитан, у меня целых шесть унций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63