она слывет очаровательной красавицей. Я слишком недавно получил дворянство, и для меня необходимо породниться с такою семьей, как ваша, которая ведет свое начало со времени крестовых походов. Я даю вам три месяца сроку, чтобы обсудить предложение, которое я имел честь вам сделать. А затем, господин герцог, примите мои самые искренние пожелания. Через три месяца я явлюсь за ответом.»С этими словами он поклонился мне и вышел, оставив меня в полнейшем оцепенении от удивления и бешенства.Сначала я негодовал. Ужасные требования этого господина задели мое достоинство, мою честь; моя гордость была возмущена при мысли о твоем браке с таким субъектом. А между тем, я отлично понимал весь ужас моего положения: я всецело нахожусь в руках этого человека, который будет тем более неумолим, что он вел рискованную игру, рассчитывая одним ударом приобрести то положение, достижение которого он поставил целью всей своей жизни. Я стал высчитывать все шансы за и против. Увы! Вывод получился слишком печальный. Мое разорение влекло за собой разорение моего сына, наследника моего имени; благодаря мне нищета и забвение ждет того, кто после меня должен будет поддерживать незапятнанное славное имя нашего рода.Если бы я был один, Леона, я не задумался бы и самым решительным образом отверг бы это бесчестное предложение. Я долго боролся сам с собой и, наконец, был побежден.Я понял, что славное имя, завещанное мне предками, это — залог, который я должен передать моему сыну, и я согласился. Мое оправдание, если только меня можно извинить, состоит только в том, что я не знал тебя, Леона. Я не хотел видеть тебя, Леона, ты была для меня чужая, даже больше, почти враг, потому что я не мог простить тебе смерти твоей матери.— А теперь? — спросила я, дрожа от боязни и волнения.— Теперь, ты, дочь моя, Леона, дорогая моя дочь! Я снова стал таким, как и в то время, когда сердце мое билось для твоей матери. Что значит для тебя разорение? Ты будешь счастлива: Господь вознаградит меня за эту жертву; твоя мать благословит меня за мой поступок!— О, отец! Ваша доброта приводит меня в отчаяние.— И кроме того, — прибавил он с поддельной веселостью, — что может произойти особенного, если даже мы и разоримся? Филипп сумеет добыть себе состояние и, может быть, даже на более прочных основаниях. Разве он не потомок Ранульфа — Кровавой Руки, которого так любил Хлодвиг? Не будем говорить больше об этом. Что сделано, то сделано; будь счастлива, Леона, вот в чем заключается в настоящую минуту все мое желание. Поцелуй меня, и спокойной ночи, милая девочка. Я утомил тебя своим разговором. Засни с мыслью о любящем тебя отце!Он встал, поцеловал меня и сделал несколько шагов к двери.Я не могу сказать тебе, дорогая Камилла, до какой степени я была взволнована. Простой и правдивый рассказ моего отца о своем ужасном положении — рассказ, тем более дорого стоивший ему, что он должен был разбить все свои надежды; безропотность, с какой он принял не только упадок рода, но и разорение своего возлюбленного сына, — все это глубоко тронуло меня. Мне стыдно стало за мой эгоизм, я не считала себя вправе брать на себя ответственность за такое несчастье; я не знаю, что руководило мной, но только я встала и, обняв отца за шею, сказала ему шепотом, едва удерживая слезы:— Отец! Завтра я выйду замуж за маркиза де Буа-Траси.— Нет! — вскричал отец, быстро оборачиваясь, — к чему ты это говоришь, Леона?— Я говорю, отец, — продолжала я более твердым голосом, и моя энергия возрастала по мере того, как крепло мое решение, — я говорю, что я готова выйти замуж за маркиза де Буа-Траси!— Дочь моя, берегись, — проговорил отец, видимо, с трудом держась на ногах, — не забывай, что я вернул тебе свободу.— Да, отец! И я теперь совершенно свободно заявляю вам, что желаю сама совершения этого брака!Отец с минуту смотрел на меня нежным взглядом.— О! — проговорил он, задыхаясь от волнения, — зачем я узнал тебя так поздно? Благодарю, благодарю тебя, дитя мое!Он повернулся и вышел.Я упала на кушетку, в полном отчаянии, гордясь, в то же время, принесенной жертвой.На другой день в капелле замка Борегар произошло венчание. Я хотела, чтобы свадьба была пышно отпразднована. В глазах посторонних я была счастливой невестой, а в сердце у меня была смерть. Под конец церемонии на дворе произошло какое-то движение, смятение. Сначала я не обратила на это внимания. Мой брат должен был присутствовать на свадьбе; между тем, его не было видно, и отсутствие моего брата в такой важный час было крайне удивительно.Я думала, что это пришел он, и повернулась, чтобы увидеть его и поздороваться с ним. Я не ошиблась, мой брат, действительно, явился в часовню, но раненый, умирающий и на носилках. В этот день рано утром между ним и господином де Гриньи произошла дуэль. Барон двумя ударами шпаги смертельно ранил своего противника в грудь.Мой брат, не придя в сознание, умер через два часа. Моя жертва была бесполезна! Я была замужем за ненавистным мне человеком, и род Борегаров не мог уже больше восстановиться. В тот же вечер я уехала из замка со своим мужем;почтовые лошади ожидали нас, мы поехали в Париж.Я была представлена ко двору. Во время представления случай столкнул меня с бароном; он бросил на меня взгляд холодного презрения и отвернулся. Не прошло и месяца со времени моего пребывания в Версале, как я получила известие о смерти моего отца; отчаяние, а может быть, и угрызения совести убили его.Итак, я осталась одна на белом свете. Я не могла жаловаться на маркиза де Буа-Траси; он был добр ко мне и исполнял все малейшие мои желания, обходившиеся ему иногда даже очень дорого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63