На несколько минут воцарилось молчание. Затем буканьер продолжал.
— Вы позволите задать вам вопрос, господин д'Ожерон? — спросил он с некоторой нерешимостью в голосе.
— Конечно, друг мой, — ответил старик. — Посмотрим, что за вопрос.
— О! Может быть, я напрасно спрашиваю вас об этом, — заметил Пьер, — но, право, не могу удержаться, признаюсь вам.
— Хорошо! Спрашивай, чего ты боишься?
— Прогневать вас, господин д'Ожерон… Вы знаете, что я не слыву робким.
— Я думаю, ты, Пьер Легран, — один из наших самых отважных флибустьеров. Одно твое имя заставляет дрожать испанцев.
Пьер Легран выпрямился с очевидным удовольствием при этом заслуженном комплименте.
— Ну, — сказал он тоном человека, принявшего окончательное решение, — вот о чем идет речь. Когда мой работник Питриан отдал мне ваше письмо, естественно, моим первым движением было повиноваться вам и спешить на свидание, которое вы мне назначили в «Лососе».
— Благодарю тебя за поспешность, которую ты проявил в этом случае, друг мой.
— Хорош бы я был, если бы не пришел! Это было бы даже смешно, право! Итак, я пришел; мы играли, пили — очень хорошо, ничего не может быть лучше, только я спрашиваю себя, какая серьезная причина заставила вас уехать с острова Сент-Кристофер инкогнито в Пор-де-Пе.
— Ты желаешь знать эту причину, Пьер?
— Да, если это не неприятно вам, разумеется, а то считайте, что я ни о чем не спросил, и не будем больше об этом говорить.
— Напротив, будем говорить, друг мой, мне хотелось открыть тебе эту причину при моем племяннике, твоем закадычном друге, но так как он не приходит, ты все узнаешь сейчас.
— Мы можем еще подождать, господин д'Ожерон, теперь он, вероятно, не замедлит явиться.
— Может быть, но это не имеет значения… Кроме того, он уже почти знает мои планы; слушай же ты меня.
— Ах, хитрец! Он ничего мне не сказал.
— Я ему запретил.
— Тогда другое дело, он правильно поступил, что молчал.
— Слушай меня внимательно, дело стоит того. Ты помнишь, не правда ли, как кавалер де Фонтенэ, неожиданно атакованный испанской эскадрой, был вынужден после геройского сопротивления оставить Тортугу?
— Конечно, помню, господин д'Ожерон, и прискорбно было видеть, как развевался испанский флаг над Скальным фортом и как эти проклятые испанцы дразнили нас и смеялись нам в лицо! Ей-Богу! Чего бы я только ни дал, чтобы сыграть хорошую шутку с этими проклятыми донами и прогнать их с нашего острова!
Д'Ожерон, улыбаясь, слушал буканьера. Когда тот замолчал, он наклонился вперед, положил руку ему на плечо и, пристально посмотрев ему в лицо, сказал тихим и сдержанным голосом:
— Ну, Пьер, друг мой, я тоже хочу сыграть хорошую шутку с испанцами и прогнать их с нашего острова.
— Как?! — вскричал Пьер, вздрогнув от неожиданности. — Правду ли вы говорите? Это действительно ваше намерение?
— Клянусь честью, Пьер, именно поэтому я и оставил Сент-Кристофер и инкогнито приехал в Пор-де-Пе; здесь нет недостатка в испанских шпионах, им не нужно знать, что я так близко от Тортуги.
— Ага! Отлично! Если так, мы посмеемся.
— Я надеюсь на это.
— Мы на них нападем?
— Мы дадим испанцам сдачи, они напали на нас врасплох, мы нападем на них.
— Прекрасно! — вскричал Пьер, радостно потирая руки.
— Я рассчитываю на тебя, Пьер.
— И правильно делаете, господин д'Ожерон.
— Кто из наших капитанов есть здесь сейчас?
— Гм! — сказал Пьер, потирая себе лоб. — У нас довольно мало людей. Однако есть несколько старых Береговых братьев, на которых можно положиться в случае необходимости.
— Черт побери! Это неприятно. А что с Губителем?
— Монбар уехал полгода тому назад, и с тех пор о нем не было известий.
— Черт побери! Черт побери! — пробормотал старик с задумчивым видом.
— Это так. Морган, Красавец Лоран, Красивая Голова, Рок Бразилец, Олоне, Тихий Ветерок — все уехали, а куда — этого никто не знает.
— О-о! Это совсем неприятно! Кто же у нас остался?
— Во-первых, я.
— Это правда, но еще?
— Еще, кроме четырех или пяти надежных людей, я никого назвать не могу.
— Кто же эти четверо или пятеро?
— Мигель Баск, Дрейк, Польтэ, ваш племянник Филипп.
— Кто еще?
— Да вроде бы и все.
— Гм! Маловато — дело предстоит жаркое, испанцев голыми руками не возьмешь.
— Надеюсь, но имена, названные мной, известны вам давно, все это люди решительные.
— Знаю, мой друг, но если затея нам не удастся, это будет для нас непоправимым уроном. Лучше, может быть, воздержаться.
— Я не согласен с этим, господин д'Ожерон, каждый из нас может набрать несколько решительных авантюристов.
— Это правда, но Торту га почти неприступна, особенно если ее станут хорошо защищать, а так и будет.
— Уж можете не беспокоиться. Дон Фернандо д'Авила, командующий испанским гарнизоном, даст скорее убить себя и всех своих солдат, чем сдастся.
— Ты видишь, что было бы безумством пытаться выгнать его с такими ограниченными силами, какими располагаем мы.
— Ба-а! Когда же мы считали наших врагов? Береговые братья все такие же, какими были в ваше время, господин д'Ожерон, поверьте, каждый из них стоит десяти испанцев…
— Ах, почему не приходит Филипп! Может быть, он подал бы нам хороший совет.
— Филипп сказал бы вам то же, что говорю и я, господин д'Ожерон.
— Очень может быть, друг мой, но дело серьезное и требует глубоких размышлений.
— Размышляйте, но не отказывайтесь от этой затеи. Клянусь вам, теперь, когда я знаю ваши планы, у меня просто слюнки текут, и если вы нас оставите, ей-Богу, я возьму остров без вас, это так же верно, как и то, что меня зовут
Пьер Легран и что я ненавижу испанцев! Не знаю, что именно я сделаю, но это все равно.
1 2 3 4 5 6 7 8