Давно уж в церкви Тубака не было такого стечения верующих; к восьмичасовой обедне, нарочно заказанной доном Порфирио, набралось столько народу, что многим не хватило места внутри церкви.
Все охотники без исключения, люди глубоко религиозные в силу их жизни, близкой к природе, величие которой постоянно утверждает их в вере в могущество Создателя, сочли своим долгом присутствовать на обедне, которую слушали с полным благоговением.
В начале десятого часа мулы были нагружены, лошади оседланы. Дамы сели на своих иноходцев, затем, по данному сигналу, все тронулись в путь, напутствуемые добрыми пожеланиями жителей пресидио.
Через час Кастор вскрикнул. Тотчас же все ряды разделились и караван выстроился по военному, со стрелками во главе.
Решено было следующее.
Четыре всадника выступали вперед, приблизительно на пятьсот шагов, с копьями у правого бедра. Потом шли стрелки, также с копьями. В ста шагах от них следовал еще отряд стрелков, под командой капитана дона Диего Леона.
Затем уже вступал самый караван, состоящий из ста двадцати храбрых охотников, окружавших двух дам.
Шествие заключалось двумя вьючными мулами и двумя оседланными лошадьми, но без седоков, и, наконец, арьергардом из сорока охотников.
Двое из них, самые ловкие, освещали путь перед авангардом, предводительствуемым Кастором.
Дон Порфирио Сандос принял команду над главным корпусом; Пепе Ортис был около него.
Караван продвигался легкой рысью; в рядах царило молчание, у всех лица были сосредоточенные, в ожидании важных событий, только дамы оставались веселыми и спокойными; дон Порфирио позаботился поддержать в них полное неведение относительно того, что должно было произойти.
Белые стены домов Тубака уже давно исчезли на дальнем горизонте. Охотники перешли вброд довольно широкую реку, называемую Вермехо; перед ними виднелись высокие горы, покрытые лесом, на площади которых возвышалась асиенда дель-Охо-де-Агуа; несколько впереди открывалось громадное ущелье между двумя горами, образовавшееся, вероятно, после потопа; с двух сторон его торчали гранитные глыбы, окаймленные белым алебастром, переливающимся на солнце всевозможными цветами, точно алмазы.
Эта трещина, длинная и извилистая, подымаясь постепенно с первых уступов горы, служила единственной дорогой, ведущей на асиенду. Индейцы прозвали ее на своем поэтическом наречии Оврагом из слоновой кости.
Караван вступил в равнину, покрытую высокими травами; оставалось еще пройти небольшой, но густой лесок; под покровом которого авангард уже скрылся. Вдруг раздался в воздухе крик ястреба, точно человеческий вопль, и повторился три раза на всевозможные лады.
Авангард тотчас же остановился, а остальной отряд ускорил шаг, чтобы догнать его; вскоре все соединились.
По знаку Кастора всадники сошли на землю; мулов и лошадей сгруппировали и привязали к кольям; дон Порфирио с двадцатью всадниками сплотились на лошадях вокруг дам, которые ничего не понимали и начинали тревожиться, сами не зная почему.
Кастор, обменявшись несколькими словами с доном Порфирио, проскользнули в кусты с пешими охотниками, и вскоре они исчезли из виду.
— Господи! — проговорила донья Энкарнасьон. — Что это? Уж не в западню ли мы попали?
— Я сам боюсь этого, — ответил неопределенно дон Порфирио. — Кастору показалось что-то подозрительное, и мы решили, прежде чем двинуться вперед, произвести рекогносцировку.
— Это более, чем с двумя сотнями человек! — воскликнула донья Хесус с иронией. — Дорогой отец, вы что-то скрываете от нас. Лучше сказать нам правду, чем оставлять нас в такой мучительной неизвестности!
— К тому же, — прибавила донья Энкарнасьон, — если вы ничего не объясните нам, мы можем растеряться в критическую минуту.
— Не мучьте же нас с мамой, — ласково сказала донья Хесус, — мы готовы на все, живя столько времени на индейской границе. Вы сами знаете, что мы не раз присутствовали при битвах; залп выстрелов не испугает нас! Говорите же, умоляю вас!
Дон Порфирио подумал несколько минут, затем решился.
— Пожалуй, вы правы, — сказал он с улыбкой — лучше уж все сказать вам; да и опасность, быть может еще не так велика, как вы воображаете.
И он объяснил обеим дамам в нескольких словах положение дела, закончив свой рассказ следующими словами:
— Когда раздастся крик ястреба, мы устремимся прямо в ущелье, которое, я надеюсь, преодолеем одним духом благополучно, так как наши стрелки, соединившись с охотниками Твердой Руки, очистили западню от бандитов; итак, будем ждать сигнала.
— Давно бы так, отец! — весело проговорила донья Хесус. — Теперь, по крайней мере, мы знаем, что нам угрожает и как мы можем спастись.
Пока происходил этот разговор, солдаты и охотники расползлись, как змеи, в кустарники. Потом вдруг, после резкого свистка Кастора, они, разделившись на две группы, бросились в разные стороны, к обрывам горы, которую храбро стали брать приступом.
Когда они поднялись на значительную высоту, то все соединились, стараясь прятаться за выступами земли и, приготовясь стрелять, замерли на одном месте, выжидая момента.
Все эти движения были исполнены стрелками и охотниками с такой ловкостью, что бандиты, невзирая на свою опытность, не заметили приближения неприятеля.
Не подозревая, что их засада была обнаружена, они устремили свои взгляды на внутренность ущелья, через которое обязательно должен был пройти караван: они никак не ожидали нападения сзади.
Бандиты, которых было более двухсот человек, запрятались по семидесяти с каждой стороны ущелья, среди скал и кустов; остальные же восемьдесят человек собрались на верхнем выступе с целью отрезать путь в проход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59