– Что это за совет? – спросил Робинс.
– Рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
– Но это какая-то революционная организация, – возразил Робинс, – а мне нужна гражданская организация – законные гражданские власти.
Крестьяне рассмеялись: «Ну, эти немногого стоят. Вы лучше поговорите с председателем совета».

Вернувшись в Петроград, Робинс сделал предварительный доклад полковнику Томпсону. Он заявил, что Временное правительство Керенского – «власть на бумаге, навязанная сверху и опирающаяся на штыки в Москве, Петрограде и нескольких других пунктах». Подлинную власть в стране осуществляют Советы. Но Керенский стоит за продолжение войны с Германией, и поэтому он, Робинс, считает необходимым, чтобы Керенский оставался у власти. Если союзники не хотят, чтобы Россия пришла в состояние хаоса и попала под власть Германии, они должны всячески повлиять на Керенского и заставить его признать Советы и договориться с ними. Пока не поздно, следует подробно ознакомить с положением дел правительство США.
Робинс выдвинул смелый план: немедленно развернуть широкую пропаганду с целью убедить русский народ, что истинную угрозу для революций представляет Германия.
К его великому удивлению, полковник Томпсон безоговорочно одобрил и его доклад, и его предложение. Он сказал Робинсу, что сообщит в Вашингтон о задуманной кампании и будет просить санкции и средств для ее проведения. А пока пусть Робинс, не теряя времени, приступает к работе.
– Но где взять денег? – спросил Робинс.
– Я сам рискну миллионом, – ответил полковник Томпсон.
Робинс получил разрешение брать деньги со счета Томпсона в петроградском банке.
– Главное, – твердил Томпсон, – удержать русскую армию на фронте и не пустить Германию в Россию.
Однако полковник отлично понимал весь риск такого активного личного вмешательства в русские дела.
– Вы знаете, что это означает, Робинс? – спросил он.
– Думаю, полковник, что это единственный шанс спасти положение, – ответил Робинс.
– Нет, я не о том, а что это означает для вас?
– А именно?
– Это означает, что если мы провалимся, вас расстреляют.
Робинс пожал плечами.
– На Западном фронте каждый день гибнут люди и моложе, и лучше меня. – И, помолчав, прибавил: – Если меня расстреляют, то вас, полковник, повесят.
– Вероятно, вы правы, черт побери! – сказал полковник Томпсон. Диалог между майором Робинсон и полковником Томпсоном, как и все другие разговоры в этой книге, цитируется по документальным источникам. Основным материалом для рассказа о миссии Рэймонда Робинса послужили его собственные показания на допросе в комиссии Овермэна в 1919 г., цитируемые по III тому издания «Немецкая и большевистская пропаганда: отчеты и протоколы юридической подкомиссии сената США 65-го созыва» (Вашингтон, 1919) и по книге Вильяма Харда «Рэймонд Робинс о самом себе» (Нью-Йорк, 1920). (Примеч. авторов)



2. Контрреволюция

С Балтики дул холодный осенний ветер, дождевые тучи низко нависли над городом; в Петрограде события стремительно неслись к своей исторической развязке.
Бледный, взволнованный, как всегда в доверху застегнутом коричневом френче, выпучив глаза и по-наполеоновски согнув в локте правую руку, Александр Керенский, премьер Временного правительства, шагал по своему кабинету в Зимнем дворце и кричал в лицо Рэймонду Робинсу:
– Чего они хотят от меня? Половину времени я должен проповедовать западно-европейский либерализм, чтобы угодить союзникам, а остальное время – российско-славянский социализм, чтобы сберечь голову на плечах!
У Керенского были причины волноваться. Те, на кого он опирался – русские миллионеры и англо-французские союзники, – уже сговаривались за его спиной о том, чтобы отстранить его от власти.
Русские миллионеры прямо угрожали, что откроют двери немцам, если Англия и Франция не предпримут мер для борьбы с революцией.
«Революция – это болезнь, – сказал американскому корреспонденту Джону Риду „русский Рокфеллер“ Степан Георгиевич Лианозов. – Рано или поздно иностранные державы должны будут вмешаться, как всякий вмешался бы, чтобы вылечить больного ребенка и научить его ходить».
Другой русский миллионер, Рябушинский, заявил, что видит один выход из положения – «костлявая рука голода, народная нищета схватит за горло лжедрузей народа – демократические советы и комитеты».
Сэр Сэмюэль Хор, начальник британской дипломатической разведки в России, вернулся в Лондон после бесед с этими русскими миллионерами и доложил, что лучшее разрешение русской проблемы – военная диктатура. По словам Хора, самыми подходящими кандидатами на пост диктатора были адмирал Колчак (Хор назвал его «самым близким подобием английского джентльмена, какое он видел в России») и генерал Лавр Георгиевич Корнилов, маленький и крепкий, с черной бородкой, командующий казачьими частями русской армии.
Английское и французское правительства решили сделать ставку на Корнилова – пусть именно он будет тем сильным человеком, который не даст России выйти из войны, покончит с революцией и будет отстаивать англо-французские финансовые интересы в России.
Когда Робинс узнал об этом решении, ему сразу стало ясно, что союзники допустили серьезную ошибку. Они не понимают характера русского народа. Они играют на руку большевикам, с самого начала предупреждавшим, что режим Керенского окажется ширмой, за которой будет тайно подготовляться контрреволюция. Генерал-майор Альфред Нокс, английский военный атташе и начальник английской военной миссии в Петрограде, резко предложил Робинсу оставить свое мнение при себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22