На фоне последовательного, динамичного роста Полянской столицы VI-IX вв. пришлый, варяжский элемент выявляется здесь (и по археологическим, и по летописным данным) в составе ли обрусевших варягов из числа бояр киевского князя, или в качестве воинов-наемников, лишь со времени объединения русских земель в 882 г., после похода Олега, окончательно превратившего Киев в столицу Древнерусского государства.


5. Среднеднепровская русская земля – ядро государственной территории Киевской Руси

Область Среднего Поднепровья вокруг Киева, Чернигова, Переяславля, выделявшаяся летописцами как «Русская Земля» в первоначальном значении («Внутренняя Русь») уже во второй половине I тыс. н.э. выступает как зона прогрессивных социально-экономических и культурных изменений. Последовательное развитие археологических культур середины – третьей четверти I тыс. завершилось в VII-VIII вв. формированием новой общности, ареал которой не совпадает полностью ни с одной из этих культур, но фиксирует возникшее на их основе и объединяющее древние племенные области качественно новое образование с границами, точно соответствующими границам днепровско-киевской области («Русской Земли» более поздних источников) [181, с. 766-770; 221, с. 83-99].
Во второй трети IX в., между 838-842 гг. (852 г. по ПВЛ) на основе и вокруг этого среднеднепровского образования объединяется «Руская земля», «каганат русов», охвативший основные восточнославянские территории с центром, вероятнее всего, в Киеве (князья которого сохраняли титул «каган» до XII в.). Совпадая с «Русской Землей» в первичном смысле (Среднее Поднепровье – Нижнее Подесенье – Верхнее Побужье), «каганат русов» объединял ее с Верхней Русью (на что указывает присутствие в окружении кагана руси шведов), в состав которой на этом раннем этапе входили, видимо, и торговые центры Ростово-Ярославского Поволжья. Эта территориальная структура отразилась, в частности, в известиях восточных источников о «трех центрах Руси»: Русская Земля (Куйава, Киев), Верхняя Русь (Славийюн, Новгород – Ладога) Ростовская земля (Арса).
Эти первичные «государственные территории» еще в начале 1950-х годов с исчерпывающей полнотой были реконструированы по письменным данным А.Н.Насоновым [153]. Накопленные за последующие тридцать лет материалы показали, что и в археологическом отношении эти области отличаются определенным своеобразием, позволяющим определить их как особую культурно-историческую зону развития раннефеодальной, дружинно-городской культуры, резко противостоящую окружающим племенным, «земским» областям [101, с. 287; 185, с. 27]. Элементы этой культуры сосредоточены наиболее представительно в области Среднего Поднепровья, и прежде всего в Киеве.
Столица «Русской земли» возникла в основании широко разветвленной системы рек, сходящихся к Днепру с противоположных сторон Русской равнины [218, с. 19]. Береговые отроги («горы киевские») цепочкой поднимаются по правому берегу Днепра над протекающей вдоль их основания р. Почайной. На горах возникли первые разрозненные поселения; в V-VIII вв. центральным из них становится «градок» летописного Кия на Старокиевской горе [80, с. 179-213]. С юга к нему примыкало «Поле вне града'» (такие «поля», связанные с курганами и кладбищами, известны в ряде других древнерусских городов: Олегово поле в Чернигове, Проклятое поле в Лукомле, Волотово поле в Новгороде, Славенское поле в Изборске). По-видимому, полукольцом охватывал это пространство обширный курганный некрополь («могильник I», по М.К.Картеру) [78, с. 113–115]. «Град», «поле» и «могилы» – вот известные нам сейчас компоненты ряда городских центров предгосударственной поры.
Разрозненные и отрывочные данные о киевском могильнике позволяют лишь в общих чертах уловить эволюцию от обычных славянских курганов с сожжениями (погребения № 95, 96, 98-101, по М.К.Картеру) к монументальным насыпям родоплеменной и военной знати (№ 103, 108, 113) и специфически киевским боярским срубным гробницам (№ 105, 109, 110, 112, 123).
Во второй половине IX в. начинается бурный рост киевского посада на Подоле (дендродата – 887 г.) [43, с. 28]. Серия из пяти кладов X в. (три куфических и два византийских) указывает на растущее экономическое значение и мощь Киева.
В начале X в. в северной части зоны киевского градообразования, несколько в стороне от основного ядра памятников, на Лысой горе, формируется особый торгово-ремесленный центр, с городищем и примыкающими к нему курганными кладбищами [15, с. 42; 78, с. 135; 217, с. 23-25]. Есть здесь и погребения скандинавского облика, с ранними формами мечей типа Е и И [№ 117, 116], фибулами ЯП 51 и ЯП 52 [№ 124, 125], датирующиеся началом – серединой X в.
Городище на Лысой горе господствовало над поймой Почайны в ее верхнем течении, где в районе устья р. Глубочицы – Иорданского озера, у так называемой «Притыки» (специально оборудованной набережной) еще в начале XVIII в. сосредотачивались на зимовку суда [19, с. 114]. Факт, ассоциирующийся с сообщением Константина Багрянородного об однодеревках русов, которые "спускаются по реке Днепру и собираются к крепости киевской, называемой Самватас " (подчеркнуто мною – Г. Л.) (Const. Porph., 9-8,9).
«Крепость Киева, называемая также Самватас» – одна из давних загадок русской истории [128, с. 66-72]. Известный советский историк А.И.Лященко, специально исследовавший этот текст, пришел к выводу, что название «Самват» относится не ко всему киевскому градообразованию, а именно к крепости (у которой собираются суда). Термин castron, многократно использованный Константином, появляется в III в.н.э., когда античные города, до того в значительной части неукрепленные, стали обносить укреплениями, отрезавшими часть застройки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104