А у нас? Не надо прибедняться, и у нас есть кое-что, и то, что мы с вами сейчас здесь сидим и беседуем на подобные темы, — первое тому доказательство.— Ну, этого слишком мало.— Мало? — Буонарроти улыбнулся. — Тогда послушайте о том, что я с самого начала нашей сегодняшней встречи хотел вам рассказать.Он вытащил из кармана сюртука небольшую брошюру.— Вот, смотрите.— «Философские письма», — прочитал Террей. — Что это такое?Марат и Вийяр подсели ближе к товарищу и вместе с ним принялись рассматривать книжечку.— Тридцать шесть страничек, — посчитал Террей. — А вот и имя издателя. «Ригоме Базен»… Ах, вот оно что… Наш брат Катон Конспиративное имя Базена.

вновь занялся публицистической деятельностью… — Он продолжал листать брошюру. — Но здесь и правда сплошная философия. К чему она нам?..Буонарроти вырвал брошюру из его рук.— Не думал, что ты такое можешь брякнуть. Прочти-ка вот это.Террей прочитал вслух:— «Политические революции вовсе не являются, как утверждают некоторые поверхностные наблюдатели, значительным следствием незначительных причин; они — результат медленного и прогрессивного развития человеческого разума…»— Ого! — воскликнул Вийяр. — Да как же эти олухи пропустили такое?— В том-то и дело, — подхватил Буонарроти. — Брат Катон вместе с одним нашим соотечественником, философом, который ему здорово помогает в камуфлировании, решили обвести вокруг пальца цензуру, полицию и самого «великого». Оба прекрасно понимали: начни они называть вещи своими именами и издавать журнал, прославляющий революцию и разоблачающий тирана, их труд будет уничтожен прежде, чем увидит свет, а сами они окажутся за решеткой. А вот философия — совсем другое дело. Это превосходная ширма, поскольку в философии ничего не смыслят не только господин Фуше, но и его всемогущий повелитель. И вот, ловко используя недовольство Наполеона деятельностью чересчур распоясавшихся неокатоликов, Катон и его друг Бонноме, который не является членом нашего общества, заявили, что их журнал ставит целью философскую полемику с «недоброжелателями режима»…— И прошло? — спросил Марат.— Как видите, прошло. С них только требуют предварительный просмотр текста. В целом же разрешение получено, и журнал увидел свет… Но главное не в этом. Получив разрешение на выпуск журнала, Катон тотчас же связался со всеми нашими людьми. Они стали подписчиками журнала. И не только они. Наряду с филадельфами в список вошло много сочувствующих и тех, на кого мы можем рассчитывать. Сюда относятся, например, Фрошо, префект департамента Сены, Майошо, секретарь министерства полиции, Мюрер, председатель Кассационного суда, Понс, бывший член Конвента, и многие другие, в том числе простые люди — маляры, токари, столяры, булочники…Соратники внимательно слушали Филиппа. Наконец Террей спросил:— Ну и что же?— Ты не понимаешь? — удивился Буонарроти.— Я, кажется, начинаю понимать, — возбужденно проговорил Марат. — Брат Катон и другие члены «Ареопага» смотрят на этот журнал как на способ организации наших разрозненных сил…— Совершенно верно, — обрадовался Буонарроти, — ты правильно уловил суть. Журнал в руках «Ареопага» станет не только средством агитации и пропаганды, но и подлинным объединителем нашего движения. Если удастся и впредь обманывать цензуру, здесь можно будет добиться многого. Статьи будут написаны эзоповским языком, да и, кроме того, брат Катон каждому из подписчиков-филадельфов пришлет особый ключ, с помощью которого можно будет установить подлинный смысл каждой фразы… Вы понимаете, как это важно? У нас впервые от начала нашей деятельности появился регулярный канал общения, который сплотит в с е х филадельфов и их друзей… Но это еще не все. Самое главное я оставил на конец.Выждав несколько секунд, Филипп продолжал:— Да будет вам известно, друзья, что не далее как сегодня я получил письмо от брата Сертория Конспиративное имя Анджелони.

. Он пишет, что брат Леонид, от которого все мы так много ожидаем, бросил военную службу и ушел в отставку. Он с семьей будет жить отныне в Париже. И у этого энергичного человека зреет некий план, о котором, впрочем, говорить еще рано……Они и не заметили, как совсем рассвело. Марат потушил лампу и отдернул шторы на окнах. Тихо, чтобы не привлекать внимания соседей, Террей и Вийяр покинули дом на улице Бра д'Ор, Марат же и Буонарроти поднялись на второй этаж в свои комнаты… 16 Префект департамента Леман господин Барант в этом же самом 1807 году писал министру полиции господину Фуше:«Я прошу о том, чтобы поднадзорный Филипп Буонарроти, проживающий ныне в Женеве, был выслан из этого города. Против него нет никаких определенных жалоб или обвинений. Но мэр Женевы, обеспокоенный скоплением революционных элементов в городе, опасается, как бы этот поднадзорный, слывущий человеком экстремистских взглядов, не установил с ними слишком тесных контактов».Господин Фуше, недавно получивший от Наполеона титул герцога Отрантского, был настроен довольно благодушно. Прочитав послание женевского функционера, он расхохотался.Смех его удивил находившегося тут же префекта парижской полиции, подозрительного и въедливого Дюбуа.Заметив это, Фуше сказал:— Что за олухи сидят там, в Женеве. Вы только подумайте, что он пишет: «определенных жалоб нет». И тем не менее просит, чтобы я выслал поднадзорного из Женевы, хотя я совсем недавно вселил его туда… «Определенных жалоб нет»… А какие же есть? Неопределенные? Да если бы мы стали высылать всякого, на кого нет «определенных жалоб», то пришлось бы пожертвовать половиной населения Франции!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118