Как в любом гнойнике найдешь червя или личинку его, так в любой грязной
истории непременно натолкнешься на еврейчика. Когда я познакомился с де
ятельностью еврейства в прессе, в искусстве, в литературе, в театре, это не
избежно должно было усилить мое отрицательное отношение к евреям. Никак
ие добродетельные заверения тут не могли помочь. Достаточно было подойт
и к любому киоску, познакомиться с именами духовных отцов всех этих отвр
атительных пьес для кино и театра, чтобы ожесточиться против этих господ
. Это чума, чума, настоящая духовная чума, хуже той черной смерти, которой к
огда-то пугали народ. А в каких несметных количествах производился и рас
пространялся этот яд! Конечно, чем ниже умственный и моральный уровень т
акого фабриканта низостей, тем безграничнее его плодовитость. Этакий су
бъект плодит такие гадости без конца и забрасывает ими весь город. Подум
айте при этом еще о том, как велико количество таких субъектов. Не забудьт
е, что на одного Гете природа всегда дарит нам десять тысяч таких пачкуно
в, а каждый из этих пачкунов разносит худшего вида бациллы на весь мир. Ужа
сно было убедиться, что именно евреям природа предопределила эту позорн
ую роль. Уж не в этом ли следует искать «избранность» этого народа! Я начал
тогда самым старательным образом собирать имена авторов всех этих гряз
ных сочинений. И чем больше увеличивалась моя коллекция, тем хуже было дл
я евреев. Сколько бы мое чувство ни продолжало сопротивляться, разум вын
ужден был сделать непреклонные выводы. Факт остается фактом, что хотя ев
реи составляли максимум сотую часть населения этой страны, среди авторо
в указанных грязнейших произведений девять десятых евреи. Теперь я нача
л с этой точки зрения присматриваться и к моей дорогой «большой прессе».
Чем пристальнее я присматривался к ней, тем резче менялось мое мнение и в
этой области. Стиль ее становился для меня все более несносным, содержан
ие начинало мне казаться все более пустым и внутренне фальшивым. Под так
называемой объективностью изложения я стал обнаруживать не честную пр
авду, а большею частью простую ложь. Авторы же оказались… евреями. Теперь
я стал видеть тысячи вещей, которых я раньше не замечал вовсе. Теперь я нау
чился понимать то, над чем раньше едва задумывался. Так называемый либер
альный образ мыслей этой прессы я стал видеть теперь в совершенно другом
свете. Благородный тон в возражениях противникам или отсутствие ответа
на нападки последних Ц все это оказалось не чем иным, как низким и хитрым
маневром. Одобрительные театральные рецензии всегда относились только
к еврейским авторам. Резкая критика никогда не обрушивалась ни на кого д
ругого, кроме как на немцев. Уколы против Вильгельма II становились систем
ой так же, как специальное подчеркивание французской культуры и цивилиз
ации. Пикантность литературной новеллы эти органы возводили до степени
простого неприличия. Даже в их немецком языке было что-то чужое. Все это в
месте взятое настолько должно было отталкивать от всего немецкого, что э
то могло делаться только сознательно. Кто же был заинтересован в этом? Бы
ла ли это только случайность? Так продолжал я размышлять по этому поводу.
Но мой окончательный вывод был ускорен рядом других обстоятельств. Нрав
ы и обычаи значительной части евреев настолько беззастенчивы, что их нел
ьзя не заметить. Улица зачастую дает и в этом отношении достаточно нагля
дные уроки.
Например отношение евреев к проституции и еще больше к торговле девушка
ми можно наблюдать в Вене лучше, чем где бы то ни было в Западной Европе, за
исключением, быть может, некоторых портов на юге Франции. Стоило выйти но
чью на улицу, чтобы натолкнуться в некоторых кварталах Вены на каждом ша
гу на отвратительные сцены, которые большинству немецкого народа были с
овершенно неизвестны вплоть до самой мировой войны, когда часть наших ге
рманских солдат на восточном фронте имела возможность или, точнее сказа
ть, вынуждена была познакомиться с таким зрелищем. А затем пришло и возму
щение. Теперь я уж больше не старался избегнуть обсуждения еврейского во
проса. Нет, теперь я сам искал его. Я знал теперь, что тлетворное влияние ев
рейства можно открыть в любой сфере культурной и художественной жизни, и
тем не менее я не раз внезапно наталкивался на еврея и там, где менее всег
о ожидал его встретить. Когда я увидел, что евреи являются и вождями социа
л-демократии, с глаз моих упала пелена. Тогда пришел конец полосе длитель
ной внутренней борьбы. Уже в повседневном общении с моими товарищами по
постройке меня часто поражало то хамелеонство, с которым они по одному и
тому же вопросу высказывали совершенно разные мнения иногда на протяже
нии нескольких дней и даже нескольких часов. Мне трудно было понять, каки
м образом люди, которые с глазу на глаз высказывают довольно рассудитель
ные взгляды, внезапно теряют свои убеждения, как только они оказываются
в кругу массы. Часто я приходил в отчаяние. Иногда после нескольких часов
мне казалось, что я переубедил на этот раз того или другого из них, что мне
наконец удалось сломить лед и доказать им нелепость того или иного взгля
да. Едва успевал я порадоваться своей победе, как на следующий же день, к м
оему горю, приходилось начинать сначала. Все было напрасно. Как раскачив
ающийся маятник возвращается к своей исходной точке, так и они возвращал
ись к своим прежним нелепым взглядам. Я еще мог понять, что они недовольны
своей судьбой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98