сразу ж
е, как по мановению волшебной палочки, начинают поливать честного челове
ка грязью из сотен и тысяч ведер; нет той самой низкой клеветы, которая не
обрушилась бы на голову такой ни в чем неповинной жертвы; надо ближе озна
комиться с таким методом покушения на политическую честь противника, чт
обы убедиться в том, насколько опасны эти негодяи прессы. Для этих разбой
ников печати нет ничего такого, что не годилось бы как средство к его гряз
ной цели. Он постарается проникнуть в самые интимные семейные обстоятел
ьства и не успокоится до тех пор, пока в своих гнусных поисках не найдет ка
кой-нибудь мелочи, которую он раздует в тысячу крат и использует для того
, чтобы нанести удар своей несчастной жертве. А если, несмотря на все изыск
ания, он не найдет ни в общественной, ни в частной жизни своего противника
ничего такого, что можно было бы использовать, тогда этот негодяй прибег
нет к простой выдумке. И он при этом твердо убежден, что если даже последуе
т тысяча опровержений, все равно кое-что останется. От простого повторен
ия что-нибудь да прилипнет к жертве. При этом такой мерзавец никогда не де
йствует так, чтобы его мотивы было легко понять и разоблачить. Боже упаси!
Он всегда напустит на себя серьезность и «объективность». Он будет болта
ть об обязанностях журналиста и т. п. Более того, он будет говорить о журна
листской «чести» Ц в особенности, если получит возможность выступать н
а заседаниях съездов и конгрессов, т. е. будет иметь возможность воспольз
оваться теми поводами, вокруг которых эти насекомые собираются в особен
но большом числе. Именно эти негодяи более чем на две трети фабрикуют так
называемое «общественное мнение». Из этой именно грязной пены потом вых
одит парламентская Афродита. Чтобы подробно обрисовать это действо во в
сей его невероятной лживости, нужно было бы написать целые тома. Мне каже
тся, однако, что достаточно хотя бы только поверхностно познакомиться с
этой прессой и с этим парламентаризмом, чтобы понять, насколько бессмысл
ен весь этот институт. Чтобы понять бессмысленность и опасность этого че
ловеческого заблуждения, лучше всего сопоставить вышеочерченный мною
демократический парламентаризм с демократией истинно германского обр
азца. Самым характерным в демократическом парламентаризме является то,
что определенной группе людей Ц скажем, пятистам депутатам, а в последн
ее время и депутаткам Ц предоставляется окончательное разрешение все
х возможных проблем, какие только возникают. На деле именно они и составл
яют правительство. Если из их числа и выбирается кабинет, на который возл
агается руководство государственными делами, то ведь это только одна вн
ешность. На деле это так называемое правительство не может ведь сделать
ни одного шага, не заручившись предварительным согласием общего собран
ия. Но тем самым правительство это освобождается от всякой реальной отве
тственности, так как в последнем счете решение зависит не от него, а от бол
ьшинства парламента. В каждом отдельном случае правительство это являе
тся только исполнителем воли данного большинства. О политических спосо
бностях правительства судят, в сущности, только по тому, насколько искус
но оно умеет приспособляться к воле большинства или перетягивать на сво
ю сторону большинство. Но тем самым с высоты подлинного правительства он
о опускается до роли нищего, выпрашивающего милостыню у большинства. Вся
кому ясно, что важнейшая из задач правительства состоит только в том, что
бы от случая к случаю выпрашивать себе милость большинства данного парл
амента или заботиться о том, чтобы создать себе иное, более благосклонно
е большинство. Если это удается правительству, оно может в течение корот
кого времени «править» дальше; если это не удается ему, оно должно уйти. Пр
авильность или неправильность его намерений не играет при этом никакой
роли. Но именно таким образом практически уничтожается всякая его ответ
ственность. К каким последствиям все это ведет, ясно уже из следующего. Со
став пятисот избранных народных представителей с точки зрения их профе
ссии, не говоря уже об их способностях, крайне пестр. Никто ведь не поверит
всерьез, что эти избранники нации являются также избранниками духа и ра
зума. Никто ведь не поверит, что в избирательных урнах десятками или сотн
ями произрастают подлинные государственные деятели. Все знают, что бюлл
етени подаются избирательной массой, которую можно подозревать в чем уг
одно, только не в избытке ума. Вообще трудно найти достаточно резкие слов
а, чтобы заклеймить ту нелепость, будто гении рождаются из всеобщих выбо
ров. (Выделено мной. Ц В.Т.)
ВоЦ первых, подлинные государственные деятели вообще рождаются в стра
не только раз в очень крупный отрезок времени, а во-вторых, масса всегда и
меет вполне определенное предубеждение как раз против каждого сколько-
нибудь выдающегося ума. Скорей верблюд пройдет через игольное ушко, чем
великий человек будет «открыт» путем выборов. Те личности, которые прево
сходят обычный масштаб золотой середины, большею частью сами прокладыв
али себе дорогу на арене мировой истории.
Что же происходит в парламенте?
Пятьсот человек золотой середины голосуют и разрешают все важнейшие во
просы, касающиеся судеб государства. Они назначают правительство, котор
ое затем в каждом отдельном случае вынуждено добиваться согласия этого
просвещенного большинства. Таким образом вся политика делается этими п
ятьюстами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98