И я сам
Это был небольшой и очень симпатичный городок юга России. Жители таких городов глубоко убеждены, что они живут в центре вселенной, а Минск, Одесса, Лондон и Харьков – это не что иное, как предместья их собственного города.
В общем, это был хороший город, и в нем стоял хороший цирк.
Цирк имел брезентовый купол цвета хаки и был виден из любого конца города. Даже из дачной местности.
Фасад цирка был украшен рекламами – творениями местного живописца, который имел весьма смутное представление о пропорциях. А еще на фасаде были густо наклеены бумажные плакаты с названиями номеров.
Рядом с цирком дремали несколько «запорожцев», «москвичей» и «газиков-козлов». «Газики» были явно колхозного происхождения.
Двери цирка были еще открыты, и опаздывающие зрители торопливо прошмыгивали в освещенное фойе. А сквозь брезентовый купол город слышал, как цирковой оркестр настраивал инструменты.
«Последний день сезона!» – предупреждала афишная тумба.
«Последний день сезона!» – возвещал рекламный щит.
«Последний день сезона!» – гласило объявление над кассами.
Через пять минут начиналось последнее представление летнего сезона.
Рядом со входом в цирк стояли двое: двенадцатилетний мальчишка с хитрой продувной рожей и очень элегантный молодой человек двадцати двух лет с цирковым значком на лацкане синего модного пиджака.
Следует заметить, что элегантный молодой человек был поразительно похож на сержанта Васю, с которым мы познакомились на фронтовой дороге весной сорок пятого года. Буквально одно лицо!
Под мышкой мальчишка держал скрипичный футляр, а в руках небольшую картонку величиной в половину тетрадного листа, всю усеянную значками.
Такая же картонка, только с другими значками, была в руках у молодого человека. Молодой человек нервничал, горячился, а мальчишка холодно улыбался и вел себя с опытностью ростовщика-монополиста.
– Слушай, мне это начинает не нравиться, – нервно сказал молодой че-ловек. – Ты просто кошмарный тип! Ты же меня постоянно обжуливаешь!
– О чем ты говоришь?! – презрительно усмехнулся мальчишка. – Я тебе дал два «Камовских» из вертолетной серии за твой паршивый польский харцеровский значок, и ты еще недоволен! Кстати, там у тебя кусочек эмали отбит, так что я, кажется, вообще совершаю непростительную глупость.
– Ну, хорошо, хорошо... – торопливо сказал молодой человек. – Согласен. Бери, кровопивец, бери... Гангстер!
«Кровопивец» изобразил отчаянную решительность, которая называется «Эх, где наша не пропадала!» и обмен состоялся.
Мальчишка с удовольствием воткнул редкий польский значок в свою картонку и отдал два общедоступных значка молодому человеку.
Слышно было, как прозвенел звонок в цирке. Молодой человек нервно посмотрел на часы.
– Не торопись, – сказал мальчишка. – Помнишь, ты мне еще в прошлый приезд обещал цирковой значок?
– Два года назад я приезжал сюда юным, доверчивым, начинающим собирателем, а ты уже тогда был вампир со стажем, и тебе ничего не стоило выманить у меня такое обещание. Но теперь...
– А что изменилось? – насмешливо спросил мальчишка. – У тебя и сейчас для коллекционера очень низкий уровень. Тебя выручает только то, что ты теперь часто бываешь за границей.
– Почему это? – обиделся молодой человек.
– Потому что ты собираешь все. А в нашем деле нужна узкая специализация. Нельзя разбрасываться так, как это делаешь ты. Собирай «спорт», или «искусство», или «авиацию». А ты за все хватаешься. Ни учета, ни системы.
В цирке раздались два звонка.
– Все, – нервно сказал молодой человек. – Во-первых, меня тошнит от твоего покровительственного тона, а во-вторых, мне пора на работу.
– Так как же насчет циркового значка?
– Никак.
Молодой человек уже сделал два шага к двери цирка, как вдруг услышал спокойный голос мальчика:
– Тебе же хуже.
– Почему? – испуганно остановился молодой человек.
– Потому что у меня появился значок прессы мексиканской олимпиады, а я знаю, что ты умираешь от желания его иметь.
– Покажи!
– Иди, иди, на работу опаздаешь, – заметил опытный соблазнитель.
– Я тебя в цирк проведу, – унизился молодой человек.
– Значок, – жестко сказал мальчишка.
Прозвенело три звонка.
– Ну хорошо, – сказал молодой человек. – Поговорим после... Ты идешь со мной?
– А куда я это дену? – мальчишка с ненавистью посмотрел на футляр со скрипкой.
– Полежит у меня в гардеробной. Давай! – быстро сказал молодой человек, взял у мальчишки скрипку и они побежали к закрывающимся дверям цирка.
* * *
В гардеробной цирка заканчивали гримироваться Витя и Нина – брат и сестра – партнеры знакомого нам молодого человека. Им тоже было по двадцать два, и они были очень похожи.
Влетел наш знакомый со скрипкой в руках.
– Братцы... – виновато сказал он и стал молниеносно раздеваться.
– Совесть есть? – спросил Витя.
– Нет у него совести. Не задавай идиотских вопросов, – сказала Нина.
Она встала из-за стола, открыла футляр, посмотрела на скрипку, на молодого человека, который уже натягивал блестящую рубашку и задумчиво сказала:
– Что-то новенькое...
– Ты собираешься еще прирабатывать в оркестре? – спросил Витя.
Молодой человек запрыгнул на реквизитный ящик и стал надевать белоснежные брюки.
– Ребята, это глупо, – жалобно сказал молодой человек, стараясь попась в штанину. – Нинка, закрой футляр! Чужая вешь!
Он наконец надел штаны, сел на ящик и стал натягивать на ноги мягкие белые ботинки «акробатки».
Витя бинтовал кисти рук.
Молодой человек вместе со стулом повернулся к Нине и подставил ей спину.
– Дорогие братья и сестры!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17