Меня беспокоит, что будет с девочками. Ох, прости, миленький, я мешаю тебе уснуть.
Глаза у него слипались, однако он не решался прервать беседу… Вероятно, когда-то, давным-давно, ему уже приходилось испытывать подобное блаженство. «Но, – подумал он, – это такая роскошь, к которой я теперь не привык и которую не стану упускать».
29
Видаля разбудил грохот, истолкованный им как выстрел по филину. Он стал припоминать свой сон. Он был в каком-то убежище, в сложенной из камня хижине, которая, как ему объяснили, очень прочна и надежна. С удовлетворением хозяина, осматривающего свои владения, он взглянул вверх – а крыши-то и не было. Сверху на его голову опускались свирепые филины, потом тяжело взмывали опять в воздух, чтобы снова напасть на него. Он выстрелил из винтовки по тому филину, который ухал громче других. Уже вполне проснувшись, Видаль повернул голову налево: Нелида лежала рядом. «Хороша моя жизнь в последнее время, если я рядом с ней вижу такие сны!» – подумал он. Видя, что она спит, он вспомнил одну подробность, которая ему была приятна, так как относилась к его молодости: он обычно засыпал и просыпался раньше, чем его женщины. Да, об этом он не вспоминал уже Бог знает сколько лет.
Как человек, повторяющий что-то, чтобы не забыть, он шаг за шагом стал вспоминать все с того момента, как Нелида вошла в его комнату. При этом похвалил себя, что не поддался соблазну – и неуместному, и даже, возможно, роковому, – не спросил: «А как же твой жених?» В какой-то миг, из глупой совестливости по отношению к незнакомцу, он едва не задал этот вопрос. Теперь же он мог бы его задать из желания утвердить себя в правах собственности. «Чего-чего, а требовать мы горазды», – развеселясь, подумал он.
И внезапно ему показалось, будто он интуитивно постиг, что любовный акт – это и есть объяснение загадки Вселенной. С горделивой скромностью человека, сознающего, что большие выигрыши достаются нам не столько за заслуги, сколько по приятной необходимости, ибо кто-то должен их получать, он сказал себе, что его в эту ночь запишут в число выигравших. И чтобы поделиться своим ликованием, он придвинулся к девушке. Серьезно посмотрев на нее, медленно произнес: «Необычайно хороша». Очень осторожно, словно больше всего заботясь о том, чтобы ее не разбудить, он снова ее обнял.
Позже оба они, лежа навзничь, мирно беседовали.
– Опять я не даю тебе поспать, – сказала наконец Нелида.
– Нет-нет, ты здесь ни при чем, – возразил Видаль. – Это голод. Я уже два дня ничего не ел.
– Что бы тебе сготовить?
– У меня почти ничего нет.
– Сейчас оденусь и пойду поищу что-нибудь у Антонии.
– Нет, не уходи. У нас есть хлеб, заварка, сухие фрукты, а может, найдется и плитка шоколада. Только плитка шоколада – это для Исидорито, и, если мы ее съедим, он рассердится. У него, знаешь, бывают приступы слабости.
Нелида рассмеялась:
– A y нас-то какая слабость!
Она включила свет, встала. Видаль, лежа в постели, указывал ей, где что находится, и смотрел, как она, голая, ходит по комнате.
– Я поставлю греть свежую воду, – заявила девушка, выливая остатки воды из чайника. – А знаешь, что мне приснилось? Будто мы с тобой отправились на охоту, ты, я и твоя собака Сторож.
– Это просто невероятно! Мне тоже снилось, что я охотился на каких-то жутких птиц.
Она с удовольствием признала, что это невероятно.
– А мне о тебе говорили, – сообщила Нелида. – Одна женщина, с которой я вчера познакомилась в доме тети Паулы. Моя тезка.
– Неужели это та Нелида, которая раньше жила в этом доме?
Да, наверняка то была она.
– А ты ее не забываешь, – заметила Нелида.
– Кармен живет с нею? – спросил Видаль, возможно, чтобы не подать виду, будто он интересуется прежней своей любовью.
– Что за вопрос, че! Девочка-то еще не замужем. После минутного замешательства Видаль понял,
что ему говорят о дочке Нелиды, но не признался, что он-то спросил о матери. И опять у него едва не вырвалось: «Что же теперь будет с твоим женихом?» Но он сдержался – как бы не попасть впросак…
– От такого пиршества мы силы не восстановим, – заметила Нелида.
Они ели и смеялись. «Не разбудим ли мы Исидори-то? – подумал Видаль. – Как бы он не застал Нелиду в моей комнате!» Но тут же успокоил себя: «Если не ошибаюсь, ей это безразлично. Она права. Главное – запомнить эту ночь. Лучшую ночь в моей жизни». Сразу же ему стало неприятно, что он смотрит как на воспоминание на то, что сейчас переживает, – словно это уже прошлое. Столь же неприятна была другая мысль: этим он отделяет себя от Нелиды. И еще ему подумалось: «В последнее время у меня появилась дурная привычка спрашивать себя, не в последний ли раз происходит со мной то, что происходит. Своим унынием я будто нарочно все себе отравляю».
– Почему бы тебе не перейти жить ко мне? – спросила Нелида.
Сперва он эту идею отверг просто потому, что она была для него неожиданной; затем, слегка удивленный, нашел ее приемлемой и в конце концов счел необходимым уточнить, что на новом месте он будет 114
нести расходы по хозяйству (тем он дал выход своему самолюбию, не выясняя сумму расходов и не подсчитав, какими деньгами он располагает). Девушка слушала его не очень внимательно, даже с плохо скрываемым нетерпением. Видаль, слегка задетый, спросил себя: «Может быть, я кажусь ей старомодным?» Не понимая, в чем его оплошность, он снова предпочел промолчать. И тут на него что-то нашло – он вдруг задал столько раз подавляемый вопрос:
– А как твой жених?
«Ну конечно, – подумал он, – это еще одна ошибка того же типа, в них сказывается неодолимая дистанция между поколениями».
– Для тебя это очень важно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51