Ведь для него в этот момент нет ничего более важного, чем его обязательства по отношению к Нели-де, но как это объяснить друзьям? Они бы его поздравили, позавидовали его удаче, но отнеслись бы с неодобрением к тому, что он Нелиду воспринимает слишком всерьез, что ставит ее на одну доску с другом всей жизни.
– А меня вы проводите до дому, – сказал Данте.
– Ей-богу, так мне будет спокойней. Мне вовсе не хочется ходить в темноте по улицам в такие времена. Серьезно вам говорю.
37
Дружески беседуя, Видаль и Рей вышли из булочной и повернули налево, до улице Сальгеро. Данте смотрел на них с жалобным видом, как ребенок, готовый заплакать. Он подбежал к ним, схватил Рея за локоть, стал умолять:
– Почему не хотите проводить меня до дома?
– Отстань, – рявкнул Рей, отдернув руку. Но потом спокойно прибавил: – Надо же выяснить, как там Аревало.
– Не говори так громко. Ты обращаешь на себя внимание. Ну пожалуйста! – умолял Данте.
– Я родился в Испании, – объяснял ему Рей, – но этот город – мой город.
– Ну и что с того? – сказал Данте.
– Как это – что с того? Я в Буэнос-Айресе про жил дольше, чем эти сопляки, и им не удастся выгнать меня из моего дома.
– Превосходно сказано! – согласился Видаль, – То, что ты готов сражаться с мальчишками, эта превосходно, но вот не поверил ли ты ложному слуху? Я бы из-за россказней Буяна не стал ссориться с Джими.
– Знаешь, я как услышу слово «донос», меня просто трясет.
– Не думаешь ли ты, – спросил Видаль с некоторым пафосом, – что ты стал жертвой новой тактики молодежных кругов – в данном случае племянника Буяна, – задумавших посеять раздор и вражду между нами?
– Психологическая война, – хмыкнул Данте.
– В том, что вы говорите, есть доля правдоподобия, – согласился Рей, – но, как бы то ни было, доносчика я не прощу.
– Как ты можешь себе вообразить, – настаивал на своем Видаль, – что Джими за какие-то пустые обещания оклеветал друга?
– Пустые обещания? – переспросил Рей.
– Чтобы убить Аревало, им вовсе не надо было отпускать Джими.
– Джими способен на все. Данте опасливо оглянулся.
– Что меня тревожит, – признался он, – так это вид города – все как всегда, будто ничего не происходит.
– Тебе было бы спокойней, если б шла драка? – заметил Видаль.
– Вчера она была, – утешил его Рей. – Здесь, рядом. Возле отеля Виласеко. Какие-то парни из Молодежной группы пошли на штурм. Мой земляк, при поддержке верного Пако, держал оборону. Когда поражение уже казалось неизбежным, явилась подмога с наручниками, и крепость была спасена.
38
Трое друзей поднялись по парадной лестнице и вошли в вестибюль больницы. В полутьме они издали увидели что-то похожее на лежащую статую, покрытую простыней. Рей приблизился на несколько шагов, чтобы посмотреть.
– Что там? – спросил Данте,
– Старик, – ответил Рей.
– Старик?
– Да, старик на каталке.
– Что он там делает? – не унимался Данте, не двигаясь с места.
– По-моему, умирает, – ответил Рей.
– О, зачем мы живем! – простонал Данте.
– Все мы окончим свои дни в этой или в другой больнице, – патетически заявил Рей. – Лучше привыкать заранее.
– Я устал, – запричитал Данте. – Вы даже не представляете, как я устал. Я чувствую себя совсем старым. Смерть Нестора, нападение на нас в Чакарите без всякой причины, теперь вот Аревало – мне дурно от всего этого. Я боюсь. У меня нет сил это перенести.
Они подошли к окошку для справок в вестибюле.
– Мы хотели бы узнать об одном сеньоре. Его привезли вчера, – сказал Рей в окошко. – Сеньор Аревало.
– Когда он поступил?
– Мне здесь не нравится, – громко заявил Данте.
Видаль подумал: «Бедняга. Если я ему скажу, что мы его здесь оставим, он расплачется».
– Его привезли вчера вечером, – сказал Рей.
– В какую палату?
– Этого мы не знаем, – ответил Видаль. – На него напали, избили.
Тем временем Данте, вытащив челюсть, протирал ее пальцем и принюхивался.
– Что ты делаешь? – спросил Видаль.
– Да вот, болтается она, еда застревает и воняет, – объяснил Данте. – Да у тебя ведь тоже вставная челюсть. Вот увидишь, как это бывает.
– Вы родственники пострадавшего? – спросил господин среднего роста, лысый, с круглой головой, напоминавшей калебасу, в которой вырезают глаза, нос и рот. На нагрудном кармане его халата было вышито синими нитками «Д-р Л. Каделаго».
– Нет, не родственники, – ответил Видаль. – Друзья. Друзья детства.
– Это все равно, – быстро парировал врач. – Идемте вот сюда.
– Скажите, доктор, – спросил Рей, – в каком он состоянии?
Врач остановился. Казалось, что он, поглощенный своими мыслями, смущен вопросом. Теперь уже Данте с нескрываемой тревогой осведомился:
– Ничего плохого не случилось? Лицо врача помрачнело.
– Ничего плохого? Не понимаю, что вы хотите этим сказать.
– Наш друг Аревало… не умер? – пролепетал Данте.
– Нет, не умер, – заявил врач сурово и печально.
– Он в критическом состоянии? – еле слышно спросил Видаль.
Врач усмехнулся. Друзья приготовились услышать хорошую новость, которая их успокоит.
– Да, в критическом, – подтвердил врач. – Очень слаб.
– Какое несчастье! – огорчился Видаль. Доктор Каделаго снова опечалился и сказал:
– Теперь мы располагаем средствами борьбы с подобными ситуациями.
– Но вы как думаете, доктор, он выживет? – спросил Видаль.
– Что до этого, – пояснил доктор, – то ни один профессионал, сознающий свою ответственность, никогда вам не скажет… – И зловещим голосом прибавил: – Средства контроля над такой ситуацией существуют. Несомненно, существуют.
Видалю внезапно вспомнилось, что он уже где-то встречал доктора Каделаго или кого-то другого, кто усмехался, когда был печален, – или же ему подобная встреча приснилась…
Следуя за врачом, который шел с удрученным видом, они направились к лифту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51