Это был единственный подходящий для него вид романа, говорил себе Айтел, а вместо этого он повязан любовью Илены. Он не мог даже завести тривиальную интрижку, так как у него не было на это ни времени, ни денег, да и Илену не обманешь три раза в неделю. Это правда, размышлял Айтел, брак и неверность сплетены вместе, и одно не может существовать без другого. Немало вечеров он сидел в гостиной с Иленой, чувствуя, что если не оставит ее хоть на час, то расстанется с ней навеки. Посещения Мэриона Фэя лишь обостряли эти чувства. Айтел пытался объяснить Мэриону:
– Но она ведь любит меня. Как ты не понимаешь, почему я чувствую себя в ответе за нее?
– Она вовсе тебя не любит, – говорил Фэй. – Она не знала бы, что делать, если бы не думала, что в кого-то влюблена.
– Ты беспощаден к ней, – утверждал Айтел, но что-то в нем обрывалось. До чего же ненавистна была мысль, что Илена не любит его.
– С возрастом, – сказал Фэй, – у мужчины наступает время, когда он может быть атлетом только с одной женщиной. – Он улыбнулся. – Возьми, к примеру, моего отчима, мистера Пелли.
– Возможно, в один из этих дней я попрошу тебя прислать мне девочку, – услышал Айтел свои слова.
– А что случилось? Устал от цирка? – спросил Фэй, и Айтел представил себе, какой, наверно, была ночь, проведенная Мэрионом с Иленой.
– Пусть это будет сегодня вечером, – сказал Айтел.
– Я тоже не слишком тебя люблю, Колли, – медленно произнес он, – и ты далеко не самый тупой джентльмен и борец, с каким я когда-либо имел дело, но мне кажется, ты недооцениваешь Малыша.
– А ты уверен, что ты не папаша, гордящийся своими детьми? – Муншин провел толстой рукой по иссиня-черной челюсти. – С моей точки зрения, Серджиус просто удачливый авантюрист.
– После стольких лет ты все еще веришь в удачу?
– В удачу – верю. В благоприятный момент установить нужную связь? В такую удачу я верю. И твой приятель очень удачливый деятель.
– Нет, все так просто не бывает. – Айтел потрогал плешину на голове. – Не знаю, должен ли я говорить о нем, Колли, но… – Айтел вздохнул, словно уступая соблазну продолжить разговор. – Ты прав: мне он нравится. Он был мне другом на протяжении одного из мучительных для меня месяцев, и мне не хотелось бы видеть, как он превращается в нечто скверное.
– Где ты видишь какое-либо превращение? – спросил Муншин. – Малый получит двадцать тысяч долларов в утешение, когда Лулу скажет ему, что по-настоящему любила его, и – привет.
Айтел помолчал с многозначительным видом.
– Знаешь, подумай лучше о возможности использовать его в качестве– киноактера.
– В качестве киноактера, говоришь? – Лицо Муншина стало серьезным.
– Да. Ему не хватает пяти лет для театра, но есть в нем что-то, что работает потенциально на кассу. Я не говорю, что из него выйдет хороший киноактер, потому что, ей-богу, не знаю, есть ли у него настоящий талант. Но, Колли, если мое мнение чего-то стоит, этот мальчик обладает большой притягательной силой.
– Вот теперь, послушав тебя, я вижу: в нем кое-что есть, – раздумчиво произнес Колли.
– Безусловно. Неужели ты считаешь, что Лулу стала бы тратить время на парня, в котором ничего нет?
– Чего я – после всего сказанного – понять не могу, – заметил Колли, – так это почему ты не спешишь надоумить его послушать меня. Я считал, что парень – твой друг.
– Я не знаю, годится ли он для этого. Если у него нет таланта, или ему такие вещи неинтересны, или же он станет слишком быстро чересчур популярным, он может превратиться в напыщенного наглеца. Я вижу, как он превращается в актера, который, прочитав сотню страниц Пруста, отведет на приеме в сторонку первую попавшуюся знаменитость и станет рассказывать, как он ненавидит профессию актера, так как она мешает ему стать великим писателем. А потом каждая амбициозная девчонка, готовая позавтракать в его гримуборной, будет выслушивать лекцию о том, какой идиот режиссер его картины, понятия не имеющий о разнице между Методом и французским актером Кокленом.
– Ну и перспективу же ты видишь, – заметил Муншин. – Я даже не знал, умеет ли наш атлет читать.
– Да, конечно. Он и сам этого не знает, но хочет стать интеллектуалом. Я редко ошибаюсь в такого рода предсказаниях. Он же ненавидит интеллектуалов, как журналист, пишущий для иллюстрированного журнала в маленьком городке.
– Очень интересно, – заметил Колли. – .Хочешь знать, как я представляю его себе? Когда его потенциал полностью раскроется, – если у него, конечно, есть потенциал, – из него получится типаж из супервестерна. Во всех отношениях. Он будет поливать грудь тоником, чтобы выросли волосы, и бить тебя в мошонку, сражаясь не на жизнь, а на смерть. Скажу кое-что похуже. Я чувствую, что в этом малом сидит мерзость. Он может стать актером-любителем и профессионалом-добровольцем, который открывает в светской хронике охоту на подрывных элементов вроде тебя.
Айтел с невеселым видом пожал плечами.
– Ну, не уверен, что я не согласен с тобой. Это возможно. Данный тяжеловес легкого веса может пойти по сотне дорог. Потому-то он мне и интересен.
Колли кивнул.
– Тебя, возможно, притягивают битники, мне же они кажутся просто психопатами.
– Не вешай ярлыки на людей, – резко оборвал его Айтел.
– Этот разговор никуда нас не ведет. Я человек любопытный, Чарли. Ты все еще считаешь после всего сказанного о Серджиусе, что он не согласится на мое предложение? – Колли улыбнулся. – Что у меня нет даже маленького шанса?
– Должен признаться: не знаю. Если Серджиус сыт по горло моей бывшей богиней и готов принять предложение дяди Германа, тогда ты получишь актера, которому потребуется секретарь, чтобы разбираться с его почтой от поклонников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136