душа, омраченна
я яростью и отчаянием, словно просветляется, омытая слезами, которые вме
сте проливают убийца и отец убитою. И затем такое же просветленное завер
шение второй темы Ч темы Гектора, которая неотделима от главной, ею рожд
ена и дополняет ее. Эпилога в «Илиаде» нет, и вплоть до последней, завершаю
щей строки: «Так погребали они конеборного Гектора тело» Ч длится развя
зка, всем духом своим напоминающая развязку трагедии. Напоминает о траге
дии и темп повествования, неровный, порывистый, изобилующий резкими, нео
жиданными поворотами Ч в трагедии их называют перипетиями. Главная пер
ипетия решает судьбу героя и решительно направляет действие к кульмина
ции и развязке. В «Илиаде» роль главной перипетии играет гибель Патрокла
, кульминации Ч умерщвление Гектора.
И эпизоды и образы «Илиады» объединены вокруг главной темы и главного ге
роя, образуя тесно связанную систему. Все события поэмы укладываются в д
евять дней (впрочем, если считать и «пустые промежутки» между сгустками
действия, дней набирается пятьдесят один). «Одиссея» построена нескольк
о иначе, более рыхло. Здесь нет такого сгущения действия, такого тесного п
ереплетения различных его линий (хотя «действенных» дней тоже девять). Б
олее независимы друг от друга и образы: нет таких психологически взаимод
ополняющих или противопоставленных пар, как Ахиллес Ч Гектор, или Ахилл
ес Ч Диомед, или Ахиллес Ч Патрокл, связи между персонажами по преимуще
ству внешние, сюжетные. Но надо помнить, что перед поэтом стояла труднейш
ая задача Ч изложить десятилетнюю предысторию возвращения на Итаку, ра
ссказать о десятилетних скитаниях героя. Выходит, что большая рассредот
оченность действия была задана самим сюжетом.
Изучая построение поэм, ученые открыли у Гомера особый композиционный с
тиль, который назвали «геометрическим». Его основа Ч острое чувство мер
ы и симметрии, а результат Ч последовательное членение текста на трипти
хи (тройное деление). Так, первые пять песней «Одиссеи» составляют структ
уру из двух триптихов. Первый: совет богов и их намерение вернуть Одиссея
на родину (I, 1 Ч I, 100 ) Ч Телемах и женихи на Итаке (I,
101 Ч II) Ч Телемах гостит у Нестора в Пилосе (III). Второй: Телемах го
стит у Менелая в Спарте (IV, 1 Ч IV, 624 ) Ч женихи на Итаке (IV,
625 Ч IV, 847 ) Ч совет богов и начало пути Одиссея на роди
ну (V). Второй триптих как бы зеркально отражает первый, получается симметр
ичное расположение элементов по обе стороны от центральной оси. Конечно
, это результат не расчета, а врожденного дара: автор, вернее всего, и не под
озревал о собственном геометризме. Нам, читателям, геометризм открывает
ся непосредственно. Мы говорим о нем нечетко и расплывчато, называя обще
ю стройностью, изяществом, соразмерностью. Но как бы там ни было, мы наслаж
даемся этой непридуманной, ненарочитой соразмерностью, Ч быть может, в
противоположность нарочитой асимметричности, которая становится эсте
тической нормой в новейшее время.
Со всем тем нельзя настаивать, что композиция поэм Ч и не только компози
ция Ч совершенно свободна от изъянов, с точки зрения современного читат
еля. Остатки примитивного творческого метода древних певцов обнаружив
аются и в утомительных длиннотах, и в сюжетных повторах, резко снижающих
занимательность (например, в начале XII песни «Одиссеи» волшебница Цирцея
заранее и довольно подробно рассказывает о приключениях, которые будут
содержанием этой же самой песни), и в так называемом законе хронологичес
кой несовместимости: действия одновременные и параллельные Гомер изоб
разить не может, а потому рисует их разновременными, следующими одно за д
ругим. По милости этого закона гомеровские битвы выглядят цепочками пое
динков Ч каждая пара бойцов терпеливо дожидается своей очереди, да и вн
утри пары строго соблюдается очередность Ч разом противники никогда н
е бьют.
В список изъянов можно было бы внести и пресловутое «эпическое (или даже
гомеровское) спокойствие», ибо чистая, беспримесная объективность, полн
ая незаинтересованность Ч мертвы и к искусству не принадлежат. Но, хотя
«гомеровское спокойствие» часто считается необходимым признаком эпич
еского стиля, это выдуманный признак. Гомер отнюдь не устраняется от суж
дения о происходящем. Расставив декорации и выпустив на сцену актеров, о
н уже не вмешивается в игру, но и не прячется все время за кулисами, а то и де
ло выходит к зрителям и говорит с ними, комментируя происходящее; иной ра
з он обращается к Музе и к действующим лицам. Ученые подсчитали, что подоб
ные «прямые высказывания» составляют около 1/5 всего текста. Самая замеча
тельная их часть Ч это, бесспорно, авторские (или эпические) сравнения. В
обычном сравнении, каким бы образным оно ни было, каждое слово направлен
о к возможно более полному изображению сравниваемого. Если Одиссей прит
ворно жалуется:

…Но все миновалось;
Я лишь солома теперь, по соломе, однако, и прежний
Колос легко распознаешь ты, Ч

здесь все «идет в дело»: я теперь как вымолоченная солома, но как по соломе
легко догадаться, что за колос она несла, так и ты, глядя на меня, догадаешь
ся, что за человек я был прежде. Но когда о младших начальниках, строящих в
ойско к бою, говорится:

…Подобно как волки,
Хищные звери, у коих в сердцах беспредельная дерзость,
Кои еленя рогатого, в дебри нагорной повергнув,
Зверски терзают; у всех обагровлены кровию пасти;
После стаею целой к источнику черному рыщут;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44