Не этот ли бриллиант послужил причиной смерти г-на де Шомюзи? Не из-за желания ли похитить этот камень злоумышленники убили его, устроив засаду возле моего подъезда? Как бы то ни было, смерть эта является трагическим завершением эпикурейского существования, которое вел г-н де Шомюзи. Я уверена, дражайший мой братец, что Ваше доброе сердце почувствует горечь от этой утраты; к тому же, смерть – всегда смерть, и смерть наших близких навевает нам грустные размышления о том, что и нашей жизни рано или поздно наступит конец. От всей души желаю, чтобы это письмо застало Вас в добром здравии, и чтобы упомянутые мною размышления не приняли у Вас грустного оборота. Я буду сообщать Вам, немедленно по получении, все известия о славном путешествии г-на Де Морамбер ко двору владетельного герцога. Я буду делать это с большей охотой и большим удовольствием, чем я сообщаю Вам о путешествии г-на де Шомюзи из этого мира в мир иной, только что совершенном им при описанных мною обстоятельствах. Примите уверение, дорогой братец, что я исполнена подобающих чувств и остаюсь преданнейшей Вам родственницей и сестрой.
Маркиза де Морамбер

Париж, 17 декабря, 1738.
Ну, вот я снова пишу Вам, дорогой братец, я думала было, что все кончено с этим Шомюзи, а между тем мне приходится снова беседовать с Вами о нем! Если при своей жизни этот ужасный человек приносил нам немало хлопот, то он угрожает причинить их еще больше теперь, когда его уже нет в живых: Представьте, в самом деле, мое изумление, когда вчера в мой дом является сестра привратница из монастыря Вандмон, что в предместье Руль, и просит меня разрешить ей поговорить со мной. Так как я не люблю такого рода посещений, которые кончаются обыкновенно просьбами о пожертвованиях, то моим первым движением было уклониться от свидания с монахиней, но она настаивала, заявляя, что ей необходимо передать мне письмо от игуменьи, г-жи де Грамадек; тогда я передумала и решила принять ее. Эти монастыри, в которых получают воспитание благородные девицы, являются иногда рассадниками невест, и хотя мой старший сын еще слишком юн, нет ничего невозможного, что какая-нибудь особа наслышалась о его достоинствах и приняла его во внимание при построении своих планов будущего. Итак, когда привратницу ввели в мою комнату, та вручила мне только что упомянутое письмо и попросила меня вскрыть его в ее присутствии на тот случай, если я пожелаю передать ответ устно. Я так и поступила, и вот Вам точная выписка того, что я прочла.
«Милостивая государыня, Пусть Ваше родство с г-ном де Шомюзи послужит извинением той свободы, с которой я завожу речь о нем. Я обращалась к нему несколько раз с письмами, которые посылала по указанному им адресу в гостиницу Шпага, что на Болоте. Так как ответа не последовало, то одно из своих писем я отправила с нашей привратницей, которой было сказано, что г-н де Шомюзи больше не живет там и уехал неизвестно куда. И вот, не зная, где его искать, я вынуждена уведомить Вас о положении, в котором он оставляет нас. Согласно принятому в нашей Общине порядку, плата за наших пансионерок вносится каждый триместр, и вот уже прошло три с тех пор, как к нам поступил от г-на де Шомюзи последний взнос за содержание и воспитание девочки, которую он поместил у нас еще шесть лет тому назад, и за пансион которой он до сих пор расплачивался очень аккуратно. Этой молодой особе, которой сейчас около шестнадцати лет, мы вполне довольны, и нам причинила бы большое огорчение необходимость расстаться с нею, тем более, что г-н де Шомюзи представил нам ее как сироту, и что она достойна внимания во всех отношениях. Поэтому мы были бы очень признательны Вам, если бы Вы попросили г-на де Шомюзи поторопиться с уплатой своего долга, возникновение которого мы можем объяснить только каким-нибудь важным делом, отвлекшим его от исполнения своей обязанности, что он делал до сих пор с похвальной точностью. Такие же похвалы мы воздадим и Вам, Милостивая Государыня, если Вы соблаговолите взять в свои руки это дело, смело и почтительно вручаемое Вам Вашей рабой в Боге
Грамадек».

Можете себе представить, как широко раскрыла я глаза по прочтении этого письма? Что означают этот монастырь и эта воспитанница, которую г-н де Шомюзи содержал там на свои скудные средства? Откуда раздобыл он эту голубку, из какого гнезда выпала она? Что мы будем делать с этой импровизированной родственницей, свалившейся в наши объятия? Все эти вопросы теснились у меня на устах, и ум мой работал чрезвычайно деятельно. На этот раз Шомюзи переходил все границы; что-то слишком уже смелая фантазия выступить неожиданно в роли опекуна. У меня создавалось впечатление комедии дурного тона. Тут, наверное, скрывалось тайное отцовство, и, несмотря на все свое беспутство, г-н де Шомюзи не счел себя вправе отказаться от исполнения вытекающих из него обязанностей. Кому обязан он был этой незаконной дочкой, которая так неожиданно обнаруживалась? Не было ли у него, при всей его беспорядочной жизни, какой-нибудь более возвышенной связи, в которой участвовало чувство, и напоминанием о которой служила эта девочка? Являлась ли заботливость, которую он выказывал по отношению к ней, средством успокоить угрызения совести, или же в ней следует видеть предусмотрительность развратного ума? Не предназначалась ли эта воспитываемая с такой заботливостью малютка для его старческих наслаждений, не была ли это отложенная им про запас, в качестве изысканной пищи для его сластолюбия, какая-нибудь невинная девочка, купленная у недостойной матери путем одной из тех недостойных сделок, которые одинаково позорят и лиц, предлагающих их, и лиц, соглашающихся их принять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60