Тот же Аркнэн объяснил офицеру общественное положение путешественниц, на выручку которых так кстати подоспели королевские драгуны. Г-н Аркнэн, кроме того, похвалялся тем, что он первый пустил в ход пистолеты. Разве не его выстрел повлек за собой мушкетный огонь разбойников, и разве не эта стрельба послужила драгунам сигналом к вмешательству? Поздравляя их с тем, что они явились так своевременно, г-н Аркнэн не в меньшей степени поздравлял самого себя с тем, что послужил причиной их появления, радуясь не столько своему собственному избавлению, сколько избавлению особ слабого пола, сидевших в карете. Бог знает, чему подверглись бы эти женщины со стороны этих гнусных рож, какие грязные оскорбления пришлось бы им претерпеть от них! Ведь столько рассказывают о дерзких нападениях на большой дороге. М-ль Гогота Бишлон могла еще, пожалуй, дешево отделаться, посколько она, наверное, не является больше девственницей, но м-ль де Фреваль находится в совсем другом положении, и подобный ущерб мог бы иметь для нее самые при скорбные последствия. Что сказали бы г-жа маркиза де Морамбер и г-н барон де Вердло, если бы в дороге стряслось несчастье над молодой барышней, вверенной его, Аркнэна, попечению? Да и ему, Аркнэну, какую мину пришлось бы скорчить, если бы он доставил в замок одну только пустую карету, так как подчас случается, что господа разбойники не только обесчещивают девушек, но уводят их с собою пленницами в свои берлоги и вертепы, чтобы пользоваться ими для своего удовольствия и заставлять служить себе. А разве молодость м-ль де Фреваль не является приманкой для этих несчастных? Каким только опасностям не способны были подвергнуть ее прелести слабого тела и очаровательного личика! Это мнение, впрочем, всецело разделял также и офицер, который, слушая г-на Аркнэна, внимательно смотрел внутрь кареты. Луна в то время достигла полного блеска, и то, что он увидел при ее свете, являлось наиприятнейшим зрелищем, какое только можно вообразить. М-ль де Фреваль, по-видимому, не обнаруживала никакого беспокойства в опасной обстановке, в которой она только что находилась. Она казалась всецело погруженной в глубокую задумчивость, и производила такое впечатление, точно она витает где-то за тысячу лье от происходящего вокруг нее. Уши ее оставались глухими к словам, глаза явно не видели предметов, на которые смотрели, и все ее внимание было направлено на мысли, очень далекие от окружающего. Эта рассеянность м-ль де Фреваль позволяла офицеру разглядывать ее с почтительным восхищением. Разумеется, если бы он был разбойником, он не пренебрег бы такой свеженькой добычей, но он был дворянином, а не бродягой с большой дороги. Армейский офицер короля Людовика XV, лейтенант одного из его полков, он, как таковой, умеет быть галантным с барышнями, но в то же время он должен быть почтителен к тем, кто заслуживают почтения. М-ль де Фреваль принадлежала как раз к числу последних, свидетельством чему был интерес, проявляемый к ней г-жей маркизой де Морамбер и г-ном бароном де Вердло. Поэтому офицер обратился к ней с почтительной речью:
– Разрешите, сударыня, представиться вам: Жан-Филипп де Шазо, лейтенант королевских драгун, из роты Дурадура, и поздравить себя со случаем, позволившим мне быть вам полезным; но не свои почтительные чувства желал бы принести я к вашим ногам, я желал бы сложить у них голову вожака этих бандитов, которые осмелились потревожить ваш путь, и дерзость которых заслуживала бы примерного наказания. Увы, какое рвение мы ни прилагаем для их преследования и для очищения от них королевства, они наводняют его своими преступлениями! Да что я говорю? Их наглость растет с каждым днем и переходит все границы. Они не только без всякого зазрения совести очищают карманы путешественников, но, при случае, не останавливаются даже перед убийством. Наши провинции и наши города кишат ворами, карманниками, грабителями, мошенниками, контрабандистами. Вдобавок, они всюду находят каких-то таинственных потакателей и соучастников. Всюду они поддерживают полезные сношения, обеспечивающие им безнаказанность и поощряющие их постыдное ремесло. Вследствие этого они создают во многих местах настоящие шайки, умело организованные и возглавляемые отважными вожаками, разрушающими наши планы преследования либо при помощи стратегических хитростей, либо при помощи открытого вооруженного сопротивления, как это было сделано шайкой, только что счастливо рассеянной моими драгунами. Мы, впрочем, уже не первый раз схватываемся с этой шайкой. Я твердо надеюсь, что в один прекрасный день мы уничтожим ее начисто, и что нам удастся захватить в плен ее главаря. Это отчаянная голова, и он способен стать знаменитостью, если мы не примем против этого меры. Говорят, что он человек благородного происхождения и служил в армии, но на этот счет у нас нет достоверных сведений. Как бы там ни было, он храбрец. В то время, как его люди маскируются, чтобы их нельзя было узнать, он сражается с открытым лицом, и оно обладает той замечательной особенностью, что черты его каждый раз кажутся различными, как если бы этот черт имел в своем распоряжении природные маски и последовательно надевал бы их в силу какой-то исключительной привилегии, которой он обязан прозвищем «Столикий атаман». Но сейчас он обезврежен. Шайка его сильно потрепана в многочисленных стычках с королевскими войсками, и я не буду удивлен, если она окажется надолго парализованной после сегодняшнего дерзкого выступления. Так что это вы, сударыня, будете очаровательным поводом счастливой новости, которую я возвещу по нашем прибытии в Вернонс, до которого, для большей безопасности, я буду иметь честь эскортировать вас с частью моих ребят, тогда как другие останутся здесь, чтобы предать земле павших и оказать помощь раненым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60