. Впрочем, знаменитый местный продукт – крахмал «кудзу» – не производят ни в той ни в другой деревне. Не знаю, каким промыслом занимаются жители верхней деревни, а вот в нижней многие крестьяне кормятся изготовлением бумаги, причем вырабатывают они ее редкостным по нынешним временам, примитивным старинным способом, вымачивая волокна лианы «кудзу» в водах реки Ёсино. В этой деревне часто встречается причудливая фамилия Комбу, родственники Цумуры тоже носили эту фамилию и тоже занимались изготовлением бумаги, причем по этой части им принадлежало первое место во всей деревне. По словам Цумуры, семья эта тоже была довольно старинной, так что, должно быть, имела в прошлом какое-то отношение к последним вассалам Южной династии. Только побывав у них в доме, я впервые узнал, например, какими мудреными иероглифами пишутся названия местных гор и долин Сионоха и Санноко… Глава семьи, Комбу-сан, рассказал, что от их деревни до долины Сионоха более шести ри, оттуда до ущелья Санноко – еще два ри, а до самого конца, до того места, где некогда обитал Небесный государь, так даже больше четырех… Правда, он знает об этом лишь понаслышке, из их деревни почти никто никогда туда не ходит… Только из рассказов плотогонов, которые спускаются с верховьев реки Ёсино, известно, что в глубине ущелья, на крохотном плоскогорье, именуемом Полянка Хатимана, стоят несколько хижин углежогов, а еще дальше в ущелье, там, где оно как бы замыкается тупиком, есть площадка – она называется «Скрытная полянка», – и вот там-то и впрямь сохранились руины дворца Небесного государя, есть и пещера, где прятали священную яшму… Но даже монахи-ямабуси Монахи-ямабуси – странствующие монахи-пилигримы.

, идущие по обету на вершину Оминэ, не могут туда добраться, так как от самой горловины ущелья на всем его протяжении тянутся отвесные, поистине неприступные скалы и нет ничего похожего хотя бы на какую-нибудь тропинку. Жители деревни Касиваги обычно ходят купаться в горячих источниках, бьющих у речки Сионоха, но оттуда поворачивают назад… Да, в этом ущелье из-под земли бьют бесчисленные горячие ключи, образуя множество водопадов, самый большой называется Мёдзин, но любуются всей этой красотой разве лишь углежоги да дровосеки…


* * *

Этот рассказ о плотогонах еще больше обогатил мир моего будущего романа. У меня и без того уже скопилось много как на подбор прекрасного материала, а тут еще эти горячие ключи – еще одна великолепная деталь, лучше невозможно придумать… И все-таки, не будь приглашения Цумуры, я вряд ли отправился бы в такую глушь, потому что, находясь в Токио, уже подобрал все какие возможно письменные источники. Когда в твоем распоряжении так много материала, совсем не обязательно самому ехать на место действия, все остальное дорисует собственная фантазия… Пожалуй, может получиться даже эффектней… Но то ли в конце октября, то ли в начале ноября Цумура написал мне:


«Может быть, все-таки съездишь, бросишь взгляд? Как раз подвернулся удобный случай…»


Цумуре понадобилось навестить тех самых его родственников в деревне Кудзу.


«До ущелья Санноко мы с тобой, пожалуй, не доберемся, – писал он, – но ты сможешь осмотреть окрестности Кудзу, познакомишься с тамошними краями, с местными обычаями, это безусловно пригодится для твоего романа. Я имею в виду не только события, связанные с Южной династией, – эта местность вся очень интересна, ты сможешь собрать по деревням оригинальный материал, которого хватит для двух, и даже для трех романов… Во всяком случае, напрасной твоя поездка никак не будет! Так что не ленись потрудиться в собственных профессиональных интересах! Время сейчас тоже самое подходящее, для поездки лучшего сезона не выбрать. Все стремятся попасть в Ёсино к весеннему цветению сакуры, но осень там тоже очень и очень недурна…»


Боюсь, мое предисловие чересчур затянулось, но я хотел объяснить, что побудило меня внезапно пуститься в дорогу. Конечно, известную роль сыграли мои, как писал Цумура, «профессиональные интересы», но, по правде сказать, больше всего меня влекло желание беззаботно побродить на лоне природы…

II. Имосэяма

Мы договорились встретиться в Наре; в условленный день Цумура приедет туда из Осаки и будет ждать меня в гостинице «Мусасино», у подножия горы Вакакуса. Со своей стороны, я выехал из Токио ночным поездом, провел сутки в Киото и на следующее утро был в Наре. Гостиница «Мусасино» существует и поныне, но, говорят, хозяин там уже новый, не тот, что двадцать лет назад, да и само здание, на мой взгляд, раньше было более старинным, изысканным. Эта гостиница, да еще гостиница «Кокусуй» считались в те времена самыми первоклассными заведениями; отель, построенный министерством путей сообщения, появился гораздо позже… Цумура, как видно, меня заждался и хотел как можно скорее ехать дальше, да и я в Наре бывал не раз, и, чтобы не терять времени, пока день стоит погожий, как на заказ, мы отправились в Путь, полюбовавшись из окна гостиницы видом горы Вакакуса всего какой-нибудь час-другой.
Сделав пересадку в Есиногути, скрипучей узкоколейкой мы доехали до станции Есино и пошли оттуда пешком по дороге, тянувшейся вдоль берега реки Есино. У заводи Мацуда – как, наверное, помнят читатели, эта заводь упоминается еще в поэтическом собрании «Манъёсю» Манъёсю (букв.: «Собрание десяти тысяч лепестков») – поэтическая антология, в которую вошло более 4000 произведений народной и авторской поэзии (VIII в.).

– дорога разветвляется надвое.
Та, что сворачивает направо, ведет к прославленным местам любования сакурой Ёсино;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116