ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
). с видом на Тюильрийские башни или за мою келью в Irlandois.
Из прежних моих писем Вы, верно, составили себе недурное представление о государственных трудах нашего посланника; на этот раз хочу немного посплетничать о частной жизни сего великого мужа. Вообразите, сударыня, его сиятельство влюблен; да, да, влюблен по уши, с утра до вечера только и говорит о своей красотке, про которую известно, что он подобрал ее чуть ли не под забором; что ей уже под сорок; что она была его любовницей, когда он служил в Англии, в драгунском полку - лет шестьдесят, семьдесят или сто тому назад; что ко всему прочему у нее есть от него сын, премилый юноша, состоящий в подмастерьях у модного портного, который шьет на его сиятельство панталоны.
С того рокового вечера, когда наш Кир повстречал свою красавицу в одном публичном увеселительном заведении, так называемом Мэрилебонском саду, его словно подменили. Любовь царствует теперь в пустой голове нашего посланника и побуждает его к чудачествам, забавляющим меня несказанно. Вот и сейчас он сидит напротив меня за сочинением письма к своей Кэтрин, заимствуя целые куски - откуда бы Вы думали? - из "Великого Кира". "Клянусь, сударыня, я был бы счастлив предложить Вам свою руку в придачу к сердцу, которое давно уже Вам принадлежит, и прошу Вас запомнить мои слова". Только что я продиктовал ему эти нежные строки; нет нужды говорить Вам, что наш посланник не мастер писать, да и соображать тоже.
К Вашему сведению, у прекрасной Кэтрин есть муж, зажиточный горожанин, плотник по ремеслу, проживающий на Тайберн-роуд, или дороге Висельников, Но после встречи со своим давнишним любовником, происшедшей, как только мы сюда приехали, она спит и видит сделаться графиней. Премиленькое создание эта Madame Catherine. Влюбленные, что ни день, обмениваются записочками, завтракают и гуляют вместе, он ей дарит шелковые и атласные наряды; но что самое странное, дама целомудренна, как Диана, и графу пока что не удалось ее обольстить. Бедняга со слезами на глазах говорил мне, что надо было взять ее приступом в первый же вечер, да сын помешал; и всякий раз то сын, то еще кто-нибудь оказывается помехой. Красавица никогда не бывает одна. Полагаю, что столь необычной добродетелью дамы следует объяснить столь необычное постоянство кавалера. Она добивается каких-то гарантий, быть может, даже законного брака. Муж, по ее словам, хвор, любовник достаточно прост, а она, готов отдать ей должное, действует, как опытный дипломат".
* * *
На этом кончается та часть письма его преподобия, которая имеет отношение к нашему рассказу. Дальше шли кое-какие сплетни о придворных вельможах, весьма нелестные замечания по адресу курфюрста Ганноверского и увлекательный рассказ о состязании по боксу в Амфитеатре мистера Фигга на Оксфордской дороге, где Джон Уэллс из Эдмунд-Бери, мастер благородного искусства самозащиты, встретился (как о том можно прочесть в газетах) с Эдвардом Сэттоном из Грейвзенда, также мастером упомянутого искусства, и об исходе этого поединка.
"Nota bene, - добавлял почтенный патер в постскриптуме, - эту светскую новость любезно сообщил мне сын монсеньера, мсье Биллингс, gargon-tailleur Портновский подмастерье (франц.)., шевалье де Гальгенштейн".
Мистер Биллингс и в самом деле сделался теперь частым гостем в доме посланника, где слугам дан был приказ допускать его, когда бы он ни явился. Что до отношений между миссис Кэтрин и ее былым обожателем, то аббат в своем письме обрисовал их весьма точно; и мы должны подтвердить, что злосчастная женщина, чья история ныне приобретает более мрачный оттенок, если и нарушила супружескую верность, то лишь в душе, а не на деле. Но она ненавидела мужа, жаждала от него избавиться и любила другого: развязка надвигалась с угрожающей быстротой, и все наши актеры и актрисы, сами того не зная, обречены были принять в ней участие.
Как мы видим, миссис Кэт послушно следовала советам мистера Вуда в своем поведении с графом; и тот, неизменно встречая преграду на пути к заветной цели, лишь распалялся еще сильнее. Аббат привел две фразы из его письма, а вот и все послание, в значительной мере заимствованное, как это и было замечено святым отцом, из романа "Великий Кир":
"ОТ НЕЩАСТНОГО МАКСИМИЛИАНА
К НЕСПРАВЕДЛИВОЙ КАТРИНЕ
Сударыня! Не лучшее ли доказательство моей неугасимой любви к Вам то, что невзирая на Ваши несправедливые упреки в вераломстве я люблю Вас нечуть не меньше прежнево. Напротив, страсть моя столь пламена, а Ваша несправедливость столь чувствительно меня уезвляет, что если бы Вы могли видеть страдания моей души, Вы бы согласились признать себя самой жестокой и несправедливой женщиной в целом свете. Я готов, сударыня, незамедлительно пасть к Вашим ногам; и быв моей первой любовью, Вы будете и последней.
Я готов на коленях уверять Вас при первом удобном случаи, что сила моей страсти может сравнитца лишь с Вашей красотой; я доведен до такой крайности, что не могу скрывать боль, причиненую Вами. Никто иной, как враждебные боги на зло мне устроили роковой брак, связавший Вас с человеком востократ более ниским. Если бы вдруг оказались разбиты цепи злокозненного Гименея, клянусь, сударыня, я был бы щастлив предложить Вам свою руку в придачу к сердцу, которое давно уже Вам пренадлежит. И я прошу Вас запомнить мои слова, скрепленые собственоручной моей подписью, и надеюсь дождатца дня, когда смогу подтвердить их делом. Поверьте, сударыня, никто в целом свете не ценит так высоко Вашу добрадетель и не желает так пламенно Вашего щастя, как преданый Вам
Максимилиан.
Дано в моей резиденции в Уайтхолле февраля сего двадцать пятого дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Из прежних моих писем Вы, верно, составили себе недурное представление о государственных трудах нашего посланника; на этот раз хочу немного посплетничать о частной жизни сего великого мужа. Вообразите, сударыня, его сиятельство влюблен; да, да, влюблен по уши, с утра до вечера только и говорит о своей красотке, про которую известно, что он подобрал ее чуть ли не под забором; что ей уже под сорок; что она была его любовницей, когда он служил в Англии, в драгунском полку - лет шестьдесят, семьдесят или сто тому назад; что ко всему прочему у нее есть от него сын, премилый юноша, состоящий в подмастерьях у модного портного, который шьет на его сиятельство панталоны.
С того рокового вечера, когда наш Кир повстречал свою красавицу в одном публичном увеселительном заведении, так называемом Мэрилебонском саду, его словно подменили. Любовь царствует теперь в пустой голове нашего посланника и побуждает его к чудачествам, забавляющим меня несказанно. Вот и сейчас он сидит напротив меня за сочинением письма к своей Кэтрин, заимствуя целые куски - откуда бы Вы думали? - из "Великого Кира". "Клянусь, сударыня, я был бы счастлив предложить Вам свою руку в придачу к сердцу, которое давно уже Вам принадлежит, и прошу Вас запомнить мои слова". Только что я продиктовал ему эти нежные строки; нет нужды говорить Вам, что наш посланник не мастер писать, да и соображать тоже.
К Вашему сведению, у прекрасной Кэтрин есть муж, зажиточный горожанин, плотник по ремеслу, проживающий на Тайберн-роуд, или дороге Висельников, Но после встречи со своим давнишним любовником, происшедшей, как только мы сюда приехали, она спит и видит сделаться графиней. Премиленькое создание эта Madame Catherine. Влюбленные, что ни день, обмениваются записочками, завтракают и гуляют вместе, он ей дарит шелковые и атласные наряды; но что самое странное, дама целомудренна, как Диана, и графу пока что не удалось ее обольстить. Бедняга со слезами на глазах говорил мне, что надо было взять ее приступом в первый же вечер, да сын помешал; и всякий раз то сын, то еще кто-нибудь оказывается помехой. Красавица никогда не бывает одна. Полагаю, что столь необычной добродетелью дамы следует объяснить столь необычное постоянство кавалера. Она добивается каких-то гарантий, быть может, даже законного брака. Муж, по ее словам, хвор, любовник достаточно прост, а она, готов отдать ей должное, действует, как опытный дипломат".
* * *
На этом кончается та часть письма его преподобия, которая имеет отношение к нашему рассказу. Дальше шли кое-какие сплетни о придворных вельможах, весьма нелестные замечания по адресу курфюрста Ганноверского и увлекательный рассказ о состязании по боксу в Амфитеатре мистера Фигга на Оксфордской дороге, где Джон Уэллс из Эдмунд-Бери, мастер благородного искусства самозащиты, встретился (как о том можно прочесть в газетах) с Эдвардом Сэттоном из Грейвзенда, также мастером упомянутого искусства, и об исходе этого поединка.
"Nota bene, - добавлял почтенный патер в постскриптуме, - эту светскую новость любезно сообщил мне сын монсеньера, мсье Биллингс, gargon-tailleur Портновский подмастерье (франц.)., шевалье де Гальгенштейн".
Мистер Биллингс и в самом деле сделался теперь частым гостем в доме посланника, где слугам дан был приказ допускать его, когда бы он ни явился. Что до отношений между миссис Кэтрин и ее былым обожателем, то аббат в своем письме обрисовал их весьма точно; и мы должны подтвердить, что злосчастная женщина, чья история ныне приобретает более мрачный оттенок, если и нарушила супружескую верность, то лишь в душе, а не на деле. Но она ненавидела мужа, жаждала от него избавиться и любила другого: развязка надвигалась с угрожающей быстротой, и все наши актеры и актрисы, сами того не зная, обречены были принять в ней участие.
Как мы видим, миссис Кэт послушно следовала советам мистера Вуда в своем поведении с графом; и тот, неизменно встречая преграду на пути к заветной цели, лишь распалялся еще сильнее. Аббат привел две фразы из его письма, а вот и все послание, в значительной мере заимствованное, как это и было замечено святым отцом, из романа "Великий Кир":
"ОТ НЕЩАСТНОГО МАКСИМИЛИАНА
К НЕСПРАВЕДЛИВОЙ КАТРИНЕ
Сударыня! Не лучшее ли доказательство моей неугасимой любви к Вам то, что невзирая на Ваши несправедливые упреки в вераломстве я люблю Вас нечуть не меньше прежнево. Напротив, страсть моя столь пламена, а Ваша несправедливость столь чувствительно меня уезвляет, что если бы Вы могли видеть страдания моей души, Вы бы согласились признать себя самой жестокой и несправедливой женщиной в целом свете. Я готов, сударыня, незамедлительно пасть к Вашим ногам; и быв моей первой любовью, Вы будете и последней.
Я готов на коленях уверять Вас при первом удобном случаи, что сила моей страсти может сравнитца лишь с Вашей красотой; я доведен до такой крайности, что не могу скрывать боль, причиненую Вами. Никто иной, как враждебные боги на зло мне устроили роковой брак, связавший Вас с человеком востократ более ниским. Если бы вдруг оказались разбиты цепи злокозненного Гименея, клянусь, сударыня, я был бы щастлив предложить Вам свою руку в придачу к сердцу, которое давно уже Вам пренадлежит. И я прошу Вас запомнить мои слова, скрепленые собственоручной моей подписью, и надеюсь дождатца дня, когда смогу подтвердить их делом. Поверьте, сударыня, никто в целом свете не ценит так высоко Вашу добрадетель и не желает так пламенно Вашего щастя, как преданый Вам
Максимилиан.
Дано в моей резиденции в Уайтхолле февраля сего двадцать пятого дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70