Это произошло, когда игроки, за которыми наблюдал Киндаити, были на грине десятой лунки. Тэцуо часто мазал, Кадзухико был занят Мися, поэтому, когда мячи всех играющих оказались на грине, было уже больше трех часов пополудни. Спустившийся с горы Ханарэяма туман окутал всех игроков, а также стоящие справа и слева от фервея деревья, которые напоминали теперь те размытые силуэты, что встречаются на картинах, нарисованных тушью.
На глазах Киндаити Кадзухико только что положил свой мяч на грин и затем взял его в руки, отметив его местонахождение маркером, которым служила красная шерстяная нить. Инспектор Тодороку должен был первым сделать удар. Его мяч находился на расстоянии десяти ярдов от лунки. Инспектор несколько раз прошелся между мячом и лункой, садился на корточки для определения угла наклона поверхности грина, тщательно изучал траву, уже изрядно отсыревшую из-за тумана.
Наконец, глубоко вздохнув, он обхватил клюшку обеими руками и встал позади мяча. Расстояние до лунки было все же довольно большим, патт – катящийся удар – здесь вряд ли подошел бы, видимо, Тодороку собирался делать чип – невысокий короткий удар клюшкой. Инспектор несколько раз взмахнул клюшкой, а затем ударил по мячу. И – о, чудо! Мяч прокатился десять ярдов по газону и исчез в лунке. Раздались аплодисменты и радостные возгласы.
– Великолепный удар! – воскликнул Тэцуо.
Инспектор Тодороку поднял вверх клюшку, делая вид, что кричит «банзай!».
Следующим бить по мячу должен был Кадзухико. Он повернулся к стоящей рядом Мися.
– Мися-тян, не могла бы ты поднять вон ту красную шерстяную нить?
– Красную нить?
– Посмотри, прямо перед тобой лежит.
Пораженный Коскэ Киндаити повернулся к Мися, которая, широко раскрыв глаза, осматривала все вокруг себя. Прямо перед ней на фоне зеленой травы резко выделялась красная шерстяная нить, но она ее как будто не видела. Подошел инспектор Тодороку, посмотрел на Мися и на лежавшую перед ней красную нить, и его глаза как-то странно заблестели.
Заметив странное напряжение, царившее вокруг Мися, к ним подошли Тэцуо и Хироко. Позади всех на цыпочках стоял детектив Фурукава, пытаясь понять, что происходит.
Кадзухико повторил:
– Послушай, Мися-тян, ты не видишь у себя под ногами красную шерстяную нить?
Мися оторвала взгляд от лужайки и посмотрела на лица окружавших ее людей. Похоже, ею овладело отчаяние, ее тело напряглось, она была готова вот-вот заплакать.
– Не может быть, Мися-тян! Ты, оказывается, дальтоник! – вскрикнул Тэцуо.
Услышав эти слова, Мися отпрыгнула на два-три шага назад, но Фурукава удержал ее, а подскочивший Киндаити схватил ее за локоть.
Мися вся сгорбилась как от приступа радикулита, выдвинула вперед подбородок и с ненавистью осмотрела всех. Затем она, как бы обороняясь, вытянула вперед руки со скрюченными пальцами, готовая вцепиться в каждого, кто приблизится к ней. Ее тело дрожало, губы искривились, а изо рта, казалось, сейчас, как у больного эпилепсией, пойдет пена.
Киндаити, конечно, и прежде не раз приходилось видеть искаженные злобой лица и мужчин и женщин, но он впервые видел лицо, настолько изуродованное ненавистью. Впечатление еще больше усиливалось тем, что оно принадлежало девушке, которой было всего лишь шестнадцать лет. Лицо безошибочно выдавало какую-то психическую травму, которая, сочетаясь с душевным отчаянием, делала его еще более уродливым. Окружающие ее взрослые замерли от ужаса, разглядывая, во что превратилась милая Мися.
Киндаити наконец-то понял замысел Кадзухико. Кадзухико знал об этом, знал, что Мися дальтоник и не может различать красный и зеленый цвета. Именно это пыталась скрыть Ясуко Фуэкодзи, не пуская ее на турнир.
Детектив Фурукава, что-то крикнув, сделал шаг вперед, в то время как Мися, сохраняя оборонительную позу, отпрыгнула от присутствующих людей. Ее мокрое от тумана лицо становилось все более уродливым, она в отчаянии пыталась подальше отодвинуться назад, и Фурукава с трудом удерживал ее. Вдруг вдалеке послышался приглушенный туманом хлопок.
Когда все с испугом повернулись в ту сторону, звук повторился.
– Ого, это похоже на выстрел, – сказал Тэцуо.
– Это в районе двенадцатой лунки, – подтвердил Кадзухико.
Поле для гольфа имело неровный рельеф, и из-за густого тумана видимость практически была нулевая.
– Если это двенадцатая лунка, то там должен находиться отец, – с дрожью в голосе сказала Хироко. Вероятно, перед ней возник образ мужчины-гангстера.
Когда Кадзухико, зажав в руке клюшку, бросился бежать в направлении двенадцатой лунки, послышался третий выстрел, не с той стороны, что первые два. Вслед за Кадзухико побежали Тэцуо и Хироко, и в этот момент раздался четвертый выстрел. В густом тумане слышались какие-то крики. Приблизившись на достаточное расстояние, бежавшие различили голос запыхавшегося кэдди:
– Асука-сан, Асука-сан…
Фигура кэдди вынырнула из тумана. Он, как безумный, твердил:
– Асука-сан ранен, Асука-сан ранен… Акияма-сан преследует, Акияма-сан преследует…
В это время раздался пятый выстрел, но уже довольно далеко.
Коскэ Киндаити и инспектор Тодороку вместе с детективом Фурукава бежали вслед за Кадзухико и супругами Сакураи. На мгновение обернувшись, Киндаити увидел удалявшийся силуэт Мися, одетой в красный с желтыми полосами свитер. Концы розового платка развевались за ее спиной.
Глава двадцать первая

Море густого тумана
Недавний тайфун словно ускорил смену сезонов в Каруидзаве, и лето в один день уступило место осени. С деревьев медленно падали листья. С наступлением ночи туман не только не рассеялся, а стал еще гуще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99