Я не буду торопиться, говорила себе Фрэнни, я найду такую работу, которая меня устроит, обязательно вместе с жильем и не очень далеко от Лондона и Финна. В таком месте, где будет какой-нибудь женский клуб – для тети. Преисполненная новых надежд, она старалась не думать о печальном и особенные усилия прилагала к тому, чтобы не допускать в свои мысли профессора. Он, что называется, умыл руки, и правильно сделал. Она вела себя с ним грубо и неблагодарно. С какой стати ему помнить о ней?
Прошло около двух недель, и Фрэнни, хорошенько все обдумав, продолжала искать работу, ничего, однако, не говоря тете и Финну; Уже наклевывались вполне подходящие варианты. Три хороших места в Кенте, Суссексе и Суррее. Она написала по всем трем адресам; казалось, ничто не может помешать ее планам.
Однако кое-что помешало. Тетя подхватила сильную простуду, и, хотя доктор заверил их, что беспокоиться не о чем, больной было предписано оставаться в постели, пока не окончится назначенный ей курс антибиотиков, и ни в коем случае не выходить на улицу, пока не улучшится погода.
Фрэнни умудрялась работать, ходить по магазинам и убирать в доме, но из-за этого ей пришлось сократить свой сон на несколько часов. Она беспокоилась о тете и старалась не слишком загружать Финна.
Ей было ясно, что тете недостаточно того ухода, который она могла ей обеспечить. Фрэнни очень хотелось спросить у кого-нибудь совета, но у кого? На ум тут же пришел профессор, но она отмела эту мысль. Стой на своих ногах, подруга, и не жалуйся, скомандовала она себе.
Тетя медленно поправлялась, но когда она наконец смогла спуститься вниз, бледная, слабая и слегка раздражительная, то начала разговор на тему, которой Фрэнни пыталась избежать.
– Так дальше продолжаться не может, Фрэнни, – слабым голосом сказала она.
– Ты слишком много работаешь, и нам пора это прекратить. Я подумала, что мне следует пойти в дом…
– Не смей даже думать об этом! Твой дом там, где мы с Финном, тетя! Потерпи немного, скоро наши дела пойдут на лад.
– Дело не в терпении, – упрямо повторила тетя. – Я не собираюсь… – Ее прервал стук в дверь, и Фрэнни, обрадовавшись поводу прекратить разговор, побежала открывать.
На пороге стоял дядя Вильям, опираясь на костыли и на свою супругу, тетю Эдит. Это был низенького роста, полный, краснолицый человек, с густыми, постоянно насупленными бровями. Он резким голосом произнес:
– Ну же, девочка, не стой тут столбом, дай мне войти!
Дядю Вильяма не любил никто, за исключением его жены. Он был намного старше тети и матери Фрэнни – когда девочки родились, Вильям был уже донельзя избалованным подростком. Обожавшие его родители просто не желали обращать внимание на его дурной нрав, так что дурные задатки расцвели в нем самым пышным цветом. Сестренок это не очень смущало – они отважно противостояли ему и однажды так яростно на него набросились, что дело закончилось огромным синяком у него под глазом, разбитым носом и несколькими выбитыми зубами.
Девочек строго наказали, но узнавшие об этой истории друзья Вильяма подвергли его такому граду насмешек, что он поклялся никогда в жизни не прощать этого сестрам и рано или поздно расквитаться с ними.
Эта возможность представилась ему гораздо раньше, чем можно было ожидать: их родители умерли в одночасье и Вильям остался старшим в семье.
Тетя сбежала из дому первой, выйдя замуж против воли своего брата, но ей уже исполнился двадцать один год, так что Вильям ничего не мог поделать. А вскоре и мать Фрэнни повстречала своего будущего мужа. Ей было только девятнадцать, когда она вступила в брак, несмотря на яростное сопротивление Вильяма.
Фрэнни, с детства считавшая дядюшку кем-то вроде семейного людоеда, теперь узрела его воочию, стоящего перед ней в дверях.
– Какой сюрприз, дядя Вильям! – изумилась она и кивнула его жене, худенькой женщине в элегантном зимнем пальто, которому Фрэнни невольно позавидовала. – Здравствуйте, тетушка!
Она проводила их в гостиную, где миссис Блейк, сидевшая у камина, уже начала подремывать. Открыв глаза и увидев брата, она зажмурилась и снова открыла их. Фрэнни, понимая, что она вовсе не рада появлению незваного гостя, тронула ее за руку.
– Тетя, это дядя Вильям и тетя Эдит. Они еще не объявили о цели своего приезда.
Она предложила гостям сесть, стараясь не обращать внимания на то, с каким презрением Эдит оглядывает их убогую гостиную.
– Финн сейчас в медицинской школе, он скоро придет.
Дядя заговорил:
– Да, в мать не пошла, верно? Та была хорошенькой… Что ты с собой наделала? Краше в гроб кладут. Больна, что ли?
– Я отлично себя чувствую. Если вам интересно, как у нас дела, то могу рассказать, что тете сделали операцию на сердце и теперь она поправляется. – Фрэнни с неприязнью посмотрела на дядю Вильяма. – Что вас сюда привело, дядя, после того как вы столько лет нами и не думали интересоваться? Мы вполне могли все умереть или уехать за границу.
Тетя раздраженно добавила:
– Да, действительно. Из примерного братца вырос примерный дядюшка для своих племянников, ничего не скажешь. Ведь они же твоя родная кровь! – И, обернувшись к его жене, добавила:
– И супругу выбрал себе под стать!
Тетя Эдит была изумлена – насколько она вообще могла изумляться. Сестра мужа никогда прежде не говорила с ней в таком тоне – впрочем, к старости люди иногда впадают в маразм… Она открыла было рот, чтобы ответить, но дядя Вильям опередил ее.
– Именно поэтому мы здесь, – он попытался немного смягчить свой голос. – Чтобы закрыть все счета.
Он замолчал, но ожидаемого выражения благодарности на лицах слушательниц не обнаружил и, подождав немного, продолжил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48