Похоже, это уже произошло: во всяком случае, в Италии он думал только об удовольствии, которое получал от общения с молодой женой, занимались ли они любовью, или просто смеялись и, обнаженные, бросались друг в друга подушками.Она удовлетворяла все его желания, развлекала, успокаивала его, и он позволил себе погрузиться в это наслаждение, потому что все это было не похоже на обычную жизнь. Он ощущал себя другим человеком, в чужой стране, с чужой невестой.И вот теперь они возвратились в окутанный туманом Йоркшир, где все говорили на хорошо знакомом ему языке и кровать его была знакомая и привычная. Медовый месяц закончился, и настало время вспомнить, кто он на самом деле и каковы его намерения. Он женился на богатой американке, и это было вполне разумным и хорошо обоснованным ходом. Его действия неминуемо должны привести к благополучию всех сторон, включая его жену и будущих, еще не рожденных детей.Когда Джеймс делал предложение, он был совершенно уверен в своей способности сопротивляться унаследованным особенностям своего характера и убежден в том, что устроит все лучшим образом. Ни один ребенок, рожденный в этом браке, не увидит то, что он видел в детстве, и не будет страдать так, как вынужден был страдать он, будучи ребенком. Для того чтобы создать в доме спокойную доброжелательную атмосферу, которой не существовало в замке Уэнтуорт в течение нескольких столетий, ему всего лишь нужно было сохранять дистанцию в отношениях с женой и не вести себя как эгоист, рискуя стать таким же, как его предки. Он просто не имел права думать только о своем удовольствии, наслаждаясь общением с юной герцогиней.Спускаясь в долину с невысокого холма, Джеймс решил, что ограничит частоту посещений ее спальни хотя бы в первое время, пока ему не удастся справиться со своей страстью и между ними не установятся спокойные, ровные отношения. Для этого он постарается сосредоточиться на своих обязанностях и на заботе об имении, ведь именно ради этого он решил жениться на богатой наследнице, а еще ради благополучия своих будущих детей. Он не может позволить себе забыть об этом.Когда Джеймс не вернулся домой к обеду, Софи вынуждена была выдержать еще одну молчаливую трапезу в неестественно холодной столовой, в которой даже звон серебра казался каким-то потусторонним, поскольку эхом отражался от каменных стен и высокого потолка.Теперь она опять забиралась в свою холодную постель, сильно сомневаясь в том, что увидит мужа и в эту ночь. Ей определенно нужно было поскорее встретиться с ним.Подождав немного и не услышав долгожданного стука в дверь, Софи почувствовала, что ее обида превращается в злость.Безусловно, Джеймс не мог не знать, как нелегко ей дается жизнь здесь. Его мать не самый добрый и гостеприимный человек. Он должен был понимать, что его молодая жена нуждается в поддержке, что она тоскует по оставленной в Америке семье и что ей нужно, просто необходимо услышать от кого-нибудь хоть несколько добрых слов. Но даже если он всего этого не понимает, неужели его не тянет к ней так же сильно, как ее к нему? Неужели он не считает минуты, отделяющие его от свидания с ней?К счастью, теперь Софи точно знала, как пройти в его комнату: Лили показала ей замок, и Софи постаралась запомнить расположение комнат. Вскочив с кровати, она накинула шаль, взяла в руки подсвечник и уже через несколько минут постучала в дверь комнаты мужа.– Войдите, – услышала она знакомый голос.Значит, Джеймс у себя, пронеслось у нее в голове. Открыв дверь, она увидела герцога сидящим перед горящим камином; лампа освещала открытую книгу у него на коленях.Сердце ее сжалось от боли. Итак, он предпочитал одиночество общению с молодой женой...– Ты, оказывается, здесь? – проговорила она, стараясь, чтобы в голосе ее слышалось удивление.– Конечно, здесь. А где еще я могу быть? – Он не пригласил жену войти, не встал со стула, чтобы приветствовать ее, он даже не закрыл книгу...– Не знаю. Ты не присоединился к нам во время обеда. Я думала, у тебя важные дела, которые задержали тебя.Джеймс, наконец, оторвался от книги.– Да, у меня всегда много дел.Он замолчал, и Софи почувствовала в груди боль, что ее муж вел себя так отстраненно и бесстрастно. Она предполагала, что после длительной разлуки они бросятся друг к другу в объятия, он возьмет ее на руки, расцелует и скажет, что невероятно тосковал без нее.Нервно вздохнув и стараясь успокоиться, Софи проговорила дрожащим голосом:– Я думала, ночью ты придешь ко мне.Джеймс выдержал небольшую паузу и затем произнес:– Перед этой ночью был такой тяжелый день, что я просто не смог.– Да, я понимаю, – Софи всхлипнула, – но просто я хотела повидаться с тобой, у меня накопилось столько вопросов...– Ах, вот что! Пожалуйста, спрашивай. – Он поднял глаза и холодно взглянул на нее.От волнения Софи не могла вспомнить ни одного вопроса, заготовленного заранее. Она могла думать только о том, какую боль в сердце вызвало у нее непонятное, равнодушное поведение ее мужа.Так и не дождавшись от нее ни одного вопроса, Джеймс отложил книгу и встал.– Наверное, тебе лучше спросить у Милдред о том, что тебя интересует. Она ведь твоя горничная.– Милдред не самая разговорчивая из женщин. – Софи всеми силами старалась говорить так, чтобы голос не выдал ее раздражения.– Возможно, ты и права, но это ее обязанность – обслуживать тебя. Если ты спросишь ее о чем-нибудь, она даст тебе точный ответ.– Но сейчас речь вовсе не о том, – тоном заявила Софи. – Я хочу, чтобы ты пришел ко мне и занимался со мной любовью.Джеймс удивленно прищурился, и тут Софи неожиданно вспомнила, где она находится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90