Но никто из вас не оказался бы в столь ужасном положении, если бы вы хотя бы просто умели разговаривать друг с другом.Некоторое время мужчины молчали, потом Уитби неуверенно произнес:– Наверное, я оставлю вас ненадолго.Однако Джеймс остановил его:– Нет, Эдвард, не уходи.Софи старалась подавить страх в своем сердце, страх оттого, что она слишком сильно надавила на мужа. Ей казалось, что он уже никогда не простит ей то, что в столь тяжелое время она откровенно высказала ему свои претензии, хотя каждое слово, сказанное ею, было правдой.Внезапно Джеймс подошел к ней и долго смотрел ей в глаза.– Похоже, на этот раз моя жена сказала правду, – медленно проговорил он.Софи недоверчиво посмотрела на мужа. Неужели она, в самом деле, слышала эти слова?– Мы слишком многое пытались сохранить в секрете, – продолжал Джеймс, – и из-за этого оказались в таком кошмаре.Невероятное волнение охватило Софи. Джеймс все-таки услышал ее и согласился с ней!Это было уже кое-что. Не извинение за все, что он ей наговорил, и ничего похожего на объяснение в любви, но все-таки маленькая победа.Джеймс осторожно коснулся ее плеча, и это вызвало в ее душе бурю эмоций. Как ей хотелось, чтобы все беды остались позади, Лили, целая и невредимая, вернулась домой, Марион перестала плакать! И еще ей ужасно хотелось суметь сломать тот барьер, который ее муж пытался воздвигнуть между ними.Переведя взгляд на Уитби, Джеймс решительно заявил:– Нам надо составить план действий.– Я готов, – ответил Эдвард. – С чего начнем? Глава 26 Когда Джеймс вошел в спальню своей матери, начался сильный дождь. Окно в комнате было открыто, и порыв ветра взметнул вверх белые кружевные шторы. А дождь все усиливался.Марион, сгорбившись, сидела на стуле у потухшего камина, ноги ее были завернуты в одеяло, у глаз она держала носовой платок. Она все еще не сняла ночной халат и чепчик, а глаза ее были красными и распухшими.Первым делом Джеймс закрыл окно, избавившись от звуков завывающего ветра, потом обернулся к матери. Еще никогда он не видел ее такой беспомощной.Что-то сдвинулось у него в сердце – им вдруг овладело незнакомое ему доселе ощущение, касающееся его отношений с матерью, и это удивило его. Впрочем, в последнее время многое в его собственном поведении казалось ему удивительным.Подойдя к Марион, Джеймс опустился на колени и коснулся ее руки. Теперь он не мог не заметить возрастные пятна и посиневшие вены и несколько секунд молча смотрел на эти старческие руки.Неужели он никогда не касался их раньше? Он не был уверен. Если и касался, то уже не помнил об этом.Джеймс ждал, пока мать посмотрит на него, но, так и не дождавшись, наконец, произнес:– Я уже дома, мама.Марион кивнула:– Слишком поздно. Мы все погибнем, и это я во всем виновата.– Нет, мама, все обойдется.– Лили уже в беде. Хорошо, если мы когда-нибудь вообще увидим ее.– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ничего плохого не случилось. Я постараюсь найти ее и привести домой.– Как ты сможешь найти ее? Уитби уже пытался, и у него ничего не вышло. Никто не знает, где ее искать.– Поэтому я здесь, мама. Мне нужны письма от мадам Ларуа, все письма.– Значит, Софи тебе все рассказала? – тихо спросила Марион.– Да, только я и раньше знал о первой жене отца и об их отношениях, когда он уже жил в Англии, и это не явилось для меня большим сюрпризом.Глаза Марион расширились.– Так ты знал о том, что эта женщина шантажировала меня?– Нет, об этом я не знал, к сожалению, иначе я сумел бы положить этому конец, и избавил тебя от многолетних волнений. Почему ты мне не рассказала?Марион вытерла платком глаза и дрожащим голосом стала объяснять:– Ты был еще подростком, когда все это началось. Я знала, что не могла защитить тебя от отца, и надеялась хотя бы защитить тебя от скандала. Когда ты стал достаточно взрослым, чтобы понять все, я уже слишком втянулась в эту историю. Это стало частью моей жизни: получать от нее письма и отсылать то, что она требовала. Я опасалась нарушать соглашение, так как не знала, что еще могла предпринять Женевьева. Кроме того, я боялась сказать тебе правду, боялась, что ты будешь ненавидеть меня до конца жизни. И еще я опасалась, что ты поведешь себя как твой отец.Джеймс опустил голову на колени матери и почувствовал, как ее пальцы осторожно и неуверенно пошевелили его волосы.Много раз, еще будучи ребенком, он мечтал о том, чтобы прибежать к ней и почувствовать то, что чувствовал сейчас.– Ты больше не должна бояться меня, мама. Главной целью своей жизни я сделал возможность контролировать то, что досталось мне по наследству от отца.Марион, не переставая всхлипывать, погладила его по голове.– Я была не права по отношению к тебе, Джеймс. То, что Софи любит тебя, заставило меня поверить, что ты не станешь похож на твоего отца.Джеймс закрыл глаза и довольно долго молчал; затем он поднял голову, взял руки матери и поцеловал их.– Благодарю тебя.Марион постаралась улыбнуться, и тогда Джеймс, встав, произнес:– А теперь, мама, дай мне письма. Я должен их увидеть ради спасения Л или.– Да, конечно, я все понимаю. – Марион указала на другой конец комнаты. – Они все там, в коробке. Можешь делать с ними все, что считаешь нужным.
– Похоже, мне необходимо самому встретиться с этой женщиной, – сказал Джеймс, обращаясь к Эдварду и Софи, когда все трое опять оказались в гостиной.– Но мадам Ларуа живет в Париже. – Эдвард почесал затылок. – Можем ли мы рисковать потерей времени? Что, если Лили с Пьером уже где-то в Англии...– Постойте, – перебила Софи. – Когда я впервые упомянула имя Пьера, Лили сказала, что она давно мечтает побывать в Париже. Наверное, именно туда они и отправились вдвоем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90