Ничего лишнего. По стенам дюжины две легких, грациозной формы стульев белого дерева. Два огромных зеркала, у окон - те прекрасные корзины на тумбах, о которых говорила Маша, да великолепные драпри, которые он сам видел с улицы. В гостиной было всё богаче, роскошнее. Темная резная мебель. На столе бронза, часы на мраморном пьедестале, несколько картин, два или три бюста, вазы.
Иван Савич прошел гостиную и остановился в нерешимости, идти или нет далее. Всё было тихо. В следующей комнате чуть-чуть виден был свет от лампы.
"Как я войду? - думал он, - ну, как она там... того... что-нибудь такое... почивает?"
Вдруг послышался шорох, будто шелкового платья. Кто-то пошевелился, и опять всё замолкло. Иван Савич сделал два раза "хм! хм!" и кашлянул. Вдруг там позвонили... Он обрадовался и вошел. Долго он искал глазами обитательницы этого будуара и не находил, пока наконец явившийся по звонку человек не навел его на путь.
- Не надо. Поди! - послышалось из-за зелени.
Человек ушел.
Иван Савич прошел до камина и там, на полукруглом диване, обставленном трельяжем, отыскал невидимку. Она была, по-видимому, лет двадцати. Густые, темно-каштановые волосы спускались по вискам до половины щеки и прикрывали уши. Голубые глаза, маленький нос и еще меньше рот, свежесть лица - всё это ослепило Ивана Савича. Он уж не мог разобрать, в чем она была и как она сидела, - ничего.
Он почтительно поклонился.
- Наконец я у вас... - начал он робко, - неужели это правда? я как будто во сне.
Ему молча показали другой конец дивана.
"Вот как обрезала! - подумал Иван Савич, - ни слова! не то что Анна Павловна: та сейчас стала кокетничать и заговорила. А эта... о, да тут надо осторожно".
Она продолжала молчать. Иван Савич должен был опять заговорить. Он потерялся.
- Я насчет лошадки... - начал он чуть слышно, - пришел справиться... извините, что я... беспокою...
Больше у него не шло с языка, как он ни старался, точно как будто ему зашили рот.
- Да, мне человек сказывал, - отвечала она небрежно, - что вы хотите купить лошадь. Она не подходит под масть прочим моим лошадям, оттого я и велела ее продать.
- Кучер ваш говорит, что вы просите семьсот рублей... это очень...
- Дешево, хотите вы сказать? - перебила она еще небрежнее, - что ж делать! лошадь не стоит больше. Может быть, вам надо дороже и лучше... вы не церемоньтесь. Мне стоит сказать одно слово своим знакомым: графу Петушевскому, князю Поскокину, они бы сейчас избавили меня от этой лошади, лишь бы сделать мне удовольствие.
Иван Савич струсил.
- Точно-с, - начал он, - вы изволите правду говорить... Я не имею чести быть вашим знакомым; но, чтоб сделать вам удовольствие...
У него занялся дух; он на минуту остановился собраться с силами. Она выразительно посмотрела на него.
- Но, чтоб сделать вам удовольствие, - повторил он, - я... я... готов...
Она кивнула слегка головой и улыбнулась.
- Вы очень любезны! - сказала она.
Иван Савич ободрился. "Каково же, - подумал он, - ай да Ваничка! ловко, брат! Что скажет Вася? как же ей деньги отдать? ведь, чай, самой нехорошо. О! выдумал, выдумал еще ловчее!"
- Кому прикажете деньги отдать? - спросил он уже довольно твердым голосом.
- Если они с вами, то потрудитесь бросить их вон в ту рабочую корзинку; а если нет, то пришлите.
Иван Савич положил деньги в корзинку и стал раскланиваться.
- Куда же вы? - спросила она, - вы были так любезны. Я еще не успела поблагодарить вас; останьтесь пить чай со мной. Я вас не пущу.
Она взяла у него шляпу из рук и поставила с другой стороны подле себя. Она сделалась разговорчива и оставила небрежный тон.
- Садитесь поближе. Расскажите мне, давно ли вы здесь живете, чем вы занимаетесь?
- Я живу здесь четыре месяца, бываю в театре-с, читаю-с.
- Что вы читаете?
- Всё философические книги.
- А!
"Говорить ли ей, что мы кутим? - подумал Иван Савич, - нет! что я! Боже сохрани! ведь это не Анна Павловна".
- Вы изволите тоже читать книги? - спросил он, глядя на этажерку, уставленную книгами.
- Да, как же.
- Какие-с, позвольте спросить?
- Больше французские: теперь читаю "La duchesse de Chвteauroux".1 Вчера мне подарили прекрасный кипсек. Достаньте вон ту книгу.
Он проворно вскочил, взял книгу и подал ей. Она подвинулась к столику и открыла книгу.
- Посмотрите, какие гравюры. Да сядьте со мной рядом, поближе... еще...
Иван Савич сел, как она желала, - и смутился.
"Вот как вольно знатные обходятся, - думал он, - как принято у них; а мы чинимся между собой. Прямые мещане! Завтра за обедом расскажу нашим. Что скажет Вася? Чай, удивится, не поверит! "Эк куда, скажет, залез!" Надо осмотреть хорошенько, как убрано, чтобы пересказать нашим".
- Где же еще другая книга? - сказала знатная дама и позвонила. - Вели Маше, - сказала она вошедшему лакею, - принести из спальни книгу: она там на столике лежит.
При слове "Маша" у Ивана Савича забилось сердце. Вскоре послышались ее шаги. Она вошла, взглянула - и побледнела. Книга выпала у ней из рук.
- Что ты валяешь книгу? - сказала барыня. - Испортишь переплет. Да что ж ты стала? Подойди сюда! разве ты не видала у меня людей?
Маша тихо подошла и, склонив голову, еще тише пошла назад.
А Иван Савич забыл и Анну Павловну, и Машу, и всех на свете. Знатная дама с минуты на минуту делалась всё любезнее и любезнее. Время незаметно прошло до одиннадцати часов. Он стал прощаться.
- Приходите ко мне, как только будет у вас свободное время, - сказала она, - я всегда дома. Когда мы покороче познакомимся, то придумаем, как проводить вечера.
Тут человек пришел с докладом, что граф Лужин приехал.
- Проси. Прощайте, до свидания, - сказала она с дружеской улыбкой, подавая Ивану Савичу руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23