По словам Арндта, он не сумел воспротивиться этой просьбе.За несколько часов до своей смерти император был совершенно здоров. Тем не менее он простился с семьей и принял причастие.О том, чтобы уйти от власти, мечтал и Александр II. Он не раз признавался в этом своей возлюбленной, княжне Долгорукой.Подобные мысли были, очевидно, не чужды и Александру III. Когда он стал царем, Победоносцев, этот умный и тонкий царедворец, вопреки традиции не торопился выражать восторги по поводу происшедшего события. Наоборот, зная настроения Александра, он пишет ему письмо, полное сочувствия в том, что столь великое бремя ложится на его плечи. «Любя Вас как человека, — писал Победоносцев, — хотелось бы как человека спасти Вас от тяготы в привольную жизнь, но на это нет силы человеческой».В марте 1917 года Николай II подписал манифест об отречении: «…признали мы за благо отречься от престола Государства Российского и сложить с себя Верховную Власть». Но задолго до того дня, когда он написал эти строки, Николай II помышлял об уходе от власти. Летом 1906 года он подумывал даже о бегстве из России.Так приоткрывается нам другая сторона властвования. Оказывается, власть обладает не только чудовищной притягательной силой. Подобно магниту, притягивая одним своим полюсом, она отталкивает другим. Нередко оба эти стремления сходились в одном человеке. И тогда, раздираемый ими, он начинал метаться. Начинал совершать поступки безумные, с точки зрения обывателя, наделенного драгоценным чувством здравого смысла.Таким поступком был, например, побег наследника прусского престола Фридриха. Безмерно тяготясь уготованной ему высокой участью, он попытался бежать от ожидавшего его трона, но был остановлен уже на границе и почтительно препровожден к своему августейшему родителю. Узнав, какое отвращение испытывает наследник к перспективе стать монархом, король-отец в ярости выхватил шпагу и, не помешай придворные, возможно, убил бы сына.«Полковник Фриц» (король после этого случая объявил своего сына частным лицом) вместе со своим другом, лейтенантом, помогавшим ему при побеге, был заключен в крепость. Как и следовало ожидать, расплачиваться за все пришлось лейтенанту. Король приговорил его к мучительной смерти и заставил сына присутствовать при казни. Потрясенный увиденным, юноша был сломлен окончательно. Отказавшись от мысли избежать власти, предназначенной ему с рождения, он поклялся «беспрекословно повиноваться приказам короля и во всем поступать так, как подобает верному слуге, подданному и сыну».Позднее он вошел в историю под именем Фридриха Великого. «Не говорите мне о величии души! — воскликнул он однажды, будучи уже королем, когда его укоряли за вероломство. — Государь должен иметь в виду только свои выгоды!» Таким сделала его власть — та самая, из цепких рук которой он когда-то пытался вырваться.Среди тех, кто наследственной цепью был прикован к колеснице власти, находились, однако, и такие, кому удавалось все-таки порвать эту цепь.По закону, существовавшему у Сасанидов, царем не мог стать человек, искалеченный или наделенный каким-нибудь физическим изъяном. Этот закон дал наследнику трона Ормузу самое верное средство избавиться от своего высокого назначения. Ормуз отрубил себе руку и в ларце отправил ее своему отцу. В письме, вложенном в ларец, он написал: «Я искалечил себя, чтобы стать неспособным принять правление…»Но среди тех, кто сумел уйти от власти, крайне мало таких, кто сделал это, уже вкусив ее плодов. Мы говорим, разумеется, лишь о властителях, которые решились на это по доброй воле, а не понуждаемые обстоятельствами войны или революции. Мы знаем об одном японском императоре, который отказался от власти и удалился в буддийский монастырь. После тридцати шести лет управления страной ушел в монастырь и болгарский князь Борис. Так же поступил и один из могущественнейших правителей своего времени, император «Священной Римской империи» и король Испании Карл V. Передав испанский трон своему сыну, он удалился в монастырь и ни разу после не пожалел о своем решении.Добровольно сложил с себя власть и римский император Максимилиан. А император Диоклетиан, долго вынашивавший мысль об отречении, осуществил ее на двадцать первом году своего правления. После одного из своих триумфов он перед легионерами и при огромном стечении народа торжественно снял с себя пурпурную тогу императора. Удалившись на свою виллу, бывший император с упоением предался простым сельским радостям. Когда же какое-то время спустя его стали просить снова принять бразды правления, Диоклетиан рассмеялся.— Неужели вы хотите, чтобы я отказался от счастья ради власти! — воскликнул он. — Хотите, я покажу вам капусту, высаженную моими руками?Его ответ напоминает слова, сказанные в подобной же ситуации другим монархом много веков спустя. Согласно преданию, один из польских королей пожелал навсегда покинуть свой двор. Он исчез, и все попытки найти его были безуспешны, пока через несколько дней придворным не попался человек, как две капли воды похожий на короля. Велико же было их удивление, когда выяснилось, что этот человек, работающий на ярмарке грузчиком, действительно их король. Когда же они осмелились выразить свое удивление по поводу того, что он утомляет себя столь тяжелым трудом, тот возразил им:— Клянусь честью, господа, груз, который я сбросил со своих плеч, был гораздо тяжелее этого! Самое тяжелое бремя покажется соломинкой по сравнению с тем, что я нес на себе. За четыре последние ночи я спал крепче, чем за все годы, пока я царствовал.Король не поддался на уговоры и так и не переступил порога дворца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131