Айвангу был растроган.На рейд Владивостока прибыли рано утром. После того как выполнили все формальности, вошли в гавань и пришвартовались к стенке, рядом с огромными портальными кранами. Русские пассажиры, приехавшие с севера, устремились к широкому трапу. Ласковыми повлажневшими глазами они смотрели на покрытые зеленью сопки, на одетые листвой деревья.– Как тепло! – радовались они.Действительно, было очень тепло, а в шинели прямо-таки жарко. Айвангу взвалил на плечи немудреный дорожный мешок, тоже подаренный доктором Моховцевым, и вышел из ворот порта. В руках у него была бумажка с адресом главного военно-морского госпиталя.На площади, куда выходили фасады морского и железнодорожного вокзалов, стояли женщины и продавали воду.– Солдатик, водички?– Сколько стоит? – осведомился Айвангу, зная, что здесь все, даже вода, продается.Попив подслащенной сахарином воды, Айвангу медленно двинулся по тротуару, огибавшему площадь. Подкатил трамвай, но Айвангу не сел – лучше пройтись пешком: так все интересно и необычно.Айвангу скоро вспотел, гимнастерка прилипла к телу. Он остановился, стянул с головы пилотку и вытер лицо. Людской поток растекался мимо него, и, странное дело, почти никто не обращал внимания на безногого.Нет, вот один остановился, пошарил у себя в кармане и что-то кинул в пилотку Айвангу. Трешка! Ему бросили три рубля. Какая-то старушка замедлила шаг, проделала над Айвангу странные движения рукой, и на жарком солнце блеснула монета.Что это такое?! А старушка даже сделала над ним русские шаманские движения! Айвангу испугался. Он поспешил из оживленного перекрестка, держа пилотку в руках. Куда денешь деньги? Люди, которые кинули ему милостыню, смешались с многоликой толпой.Впереди мелькнула фигура милиционера. Айвангу кинулся к нему.– Где госпиталь?– Какой госпиталь?Айвангу показал бумажку.Милиционер подробно объяснил ему, как туда проехать.Кто-то уже позаботился об Айвангу, потому что солдат в проходной встретил его как старого знакомого и повел в штаб. По большому двору гуляли раненые. Бинты, бинты, бинты. На головах, на руках, на ногах… Многие на костылях, в колясках, точь-в-точь таких, в какой Айвангу ездил в Кытрыне, когда доктор Моховцев отрезал ему ноги.Айвангу принял полковник Горохов, чем-то похожий на доктора Моховцева. Айвангу сразу же проникся к нему доверием и показал три рубля и двадцать копеек, которые ему подали.– Что мне делать с этими деньгами?– Как что делать? – не понял полковник.Айвангу с грустью поведал, как в его пилотке оказались деньги. Полковник расхохотался.– В шестое отделение! – скомандовал он.На следующий день полковник Горохов пришел в палату, в которой лежал Айвангу.– Мы тебя поставим на ноги, – сказал он, – но не думай, что это легко. Ты долго ходил на коленях, и у тебя произошли изменения в костях. Видишь, какую мозоль ты нарастил? Будет больно, трудно, но на ноги встанешь… Тебе очень хочется этого?Айвангу молча кивнул.Вскоре явился протезный мастер и снял мерку. Айвангу с нетерпением ожидал его возвращения, потом не выдержал и отправился в штаб к полковнику Горохову.– Сразу видно, что не знакомы с военной дисциплиной, – сказал ему молодой капитан.Айвангу пригляделся и с удивлением обнаружил, что перед ним молодая и очень красивая женщина.– Идите обратно в палату и ждите.Почти все, кто лежал в военном госпитале Владивостока, получили раны в короткой войне с Японией. Многие прошли всю войну с Германией, побывали в дальних европейских городах, лишь Чукотка для них оставалась сном, приснившимся в школьные годы. Они жадно расспрашивали Айвангу о жизни чукчей и эскимосов.Парень, закованный в гипс, иронически восхищался:– Во живут люди! Далеко, холодно и не очень сытно. В госпитале никто не хвастался боевыми заслугами: ни один человек не вспоминал войну, а если и вспоминал, то ругал ее всякими недобрыми словами.Наконец принесли протезы и прицепили к культяпкам Айвангу. Он сидел на кровати и боялся встать. Десятки глаз с напряжением следили за ним. Шумная палата примолкла, слышалось жужжание мух, сбившихся в клубок возле электрической лампочки на потолке.– Давай-давай! – подбадривал его парень в гипсе.– Осторожнее! – только и успел выкрикнуть Горохов.Айвангу с грохотом повалился на пол. Ему показалось, что кости его ног обломились. Острая боль пронзила его, как раскаленная гигантская игла.На помощь к нему со всех сторон кинулись товарищи по палате. Горохов поднял руку и спокойно сказал:– Отставить!.. Айвангу, встаньте и сядьте на койку! Вот так. Лицо разбил? Ничего. С сегодняшего дня никто не должен тебя поддерживать и помогать. Сейчас принесут костыли. Будет больно – терпи. Кровь будет – терпи. Если, конечно, хочешь ходить… Ну, как? Учти, что ты не один раз и не два раза вот так упадешь. А может быть, и посильнее расшибешься.– Я буду стоять! – прохрипел Айвангу и, сжав зубы, повалился на кровать.Потянулись дни упорных и мучительных тренировок. Порой Айвангу казалось, что его ноги немного укоротились от бесчисленных ссадин и кровоподтеков. Все тело было в синяках. Не помогали даже костыли. Айвангу падал и поднимался, и снова падал и поднимался.– Трудно? Больно? – изредка спрашивал полковник Горохов.Айвангу молчал.– Хочешь стоять?– Я буду стоять! – упрямо твердил Айвангу.Он просыпался от ноющей боли и не спал до утра. Раньше он и представить себе не мог хотя бы малой доли тех страданий человека, который хочет встать на ноги. Видимо, легче было научиться обезьяне прямо ходить, чем сделать это человеку Айвангу.Иногда в голове появлялась предательская мыслишка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88