Вот окруженный свитой из морских офицеров совсем близко от ребят величественно прошел сияющий погонами живой адмирал. Он шел сквозь толпу с такой же легкостью, как большой пароход в бушующем море.
Некоторое время рядом с ребятами стояли две черноглазые девушки и разговаривали вроде по-русски, но, как ни прислушивался Ринтын, он понял лишь некоторые слова.
– Как ты думаешь, кто они? – спросил он товарища.
Кайон пожал плечами:
– Может быть, иностранки какие-нибудь?
Черноглазые “иностранки”, в свою очередь, с любопытством разглядывали Ринтына и Кайона. Одна из них подошла к ним и на чистейшем русском языке спросила:
– Вы китайцы или японцы?
– Чукчи мы,– с достоинством ответил Кайон,– с Чукотки. А вы кто?
– Украинки, с Украины,– в тон ему ответила девушка.
Откуда-то появившийся Миша оттеснил девушку в сторону и принялся на весь зал доказывать человеку в помятом суконном костюме и форменной фуражке, что “этих талантливых ребят с далекой Чукотки надо немедленно отправить в Ленинград, куда они едут, чтобы овладеть знаниями, которые необходимы, как солнце, воздух и вода, их темному и ранее угнетенному народу…”.
Грустный человек в форменной фуражке терпеливо выслушал его и негромко сказал:
– Пусть идут в первую кассу. Но билеты есть только на завтрашний вечерний поезд.
Миша, не теряя времени, повел ребят к кассе, прокладывая дорогу чемоданом Ринтына.
– Позвольте, пропустите, не мешайте… Гражданин, не выпирайте локоть… Тетенька, полегче кормой…
Железнодорожные билеты оказались самыми обыкновенными картонками. Плацкарты не было: предстояло ехать через всю Россию сидя.
Миша вначале пошумел возле кассы, требуя лежачие места, но ничего не добился.
– Что ж, ребята, придется довольствоваться этим. Заберетесь на багажные полки, там нисколько не хуже, чем на плацкартном месте.
Выбраться из очереди оказалось не менее трудным, чем пробраться к кассовому окошку. Но Миша каким-то чудом отыскал свободное от вещей и ног пространство.
– Занимайте место и никому его не отдавайте. Ну, а теперь мне пора. Скоро мой поезд.
– Подождите,– попробовал его остановить Ринтын,– мы так благодарны вам за все…
– Пустяки,– отмахнулся Миша.– Поезжайте, не робейте… Встретимся в Гуврэле.
Дежурный по вокзалу, узнав, что у ребят уже есть билеты, предложил им сдать вещи в камеру хранения. Они воспользовались его советом и сдали чемоданы в большое окно. Получив тонкие бумажки вместо сданных вещей, Кайон проронил:
– Такая маленькая бумажка за два чемодана…
К счастью, его не расслышал кладовщик – угрюмая личность в больших роговых очках.
Освобожденные от багажа ребята почувствовали себя вольнее и уже не беспокоились за сохранность своего места у стены.
Они вышли на улицу, расцвеченную вечерними огнями. С грохотом и громким звоном подкатил трамвай, и у Ринтына родилась идея прокатиться на нем.
– А вдруг завезет туда, откуда нам и не выбраться? – охладил его пыл Кайон.– Давай отложим это удовольствие до Ленинграда. Это и приятнее. Нерпичий глаз есть лучше всего тогда, когда дотащишь до стойбища добычу.
При упоминании о нерпичьем глазе ребята вспомнили, что с утра ничего не ели. И надо же случиться так, что мысль о еде им пришла только после того, как они сдали в камеру хранения свои вещи.
– Что будем делать? На трамвае прокатимся вместо ужина? – ехидно спросил Кайон.
– У нас же есть деньги,– сказал Ринтын.– Давай поищем где-нибудь поблизости магазин и купим себе поесть. Не истратим же все за один вечер.
– Как бы не получилось как с пивом,– проворчал Кайон, пришедший от голода в плохое настроение.
Был теплый душистый вечер. Мягкий воздух струился вдоль улиц. Каждый дом десятками окон щедро лил свет на улицу. Светились большие уличные лампы, заключенные с прозрачные колпаки цвета белых фарфоровых чайных чашек. Казалось, светился сам вечерний теплый воздух. Иногда мимо проезжал звонкий трамвай, большим фонарем освещающий блестящие рельсы.
За углом ребята увидели огромную витрину, заставленную самыми разнообразными товарами. За стеклом виднелись неправдоподобно большие пачки папирос, плитки шоколада, окорока.
Немного робея от такого обилия продуктов, ребята вошли в магазин и попали в настоящее царство еды. Магазин был большой и состоял из нескольких залов. Кругом сверкали зеркальные витрины и стеклянные прилавки. В одном из залов середина потолка была покрыта узкими полосками – зеркал, в которых отражались покупатели. Ринтын и Кайон постояли под удивительным потолком, на который было истрачено столько зеркал, сколько с избытком хватило бы для Улака на несколько лет.
Перешли в другой зал. Здесь пахло развороченной землей.
– Смотри, яблоки! – не удержался от восклицания Ринтын и потянул за собой товарища.
На прилавке, в небольшой вазе, горкой лежали самые настоящие румяные яблоки. Как и ожидал Ринтын, они выглядели совсем не так, как на этикетках консервных банок. В живых яблоках так и чувствовался горячий солнечный луч.
– Гляди!
Вот так фрукт! Разрисованный полосами, как камлейка чегитунца, он важно лежал, подавляя величием яблоки и груши. Это был кит среди плодов.
Продавщица давно следила за двумя смуглолицыми юношами, которые так внимательно разглядывали витрины. Заметив их раскрытые рты, она подошла к ним и вежливо осведомилась:
– Что желаете купить? Может быть, вам взвесить арбузик? Три рубля килограмм…
Ринтын тут же на глаз прикинул, что плод-гигант весит немногим более пяти килограммов.
– Да, пожалуйста, взвесьте один арбуз,– ответил он, заметив, какой испуганный взгляд метнул на него Кайон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185