– Видите, сколько небылиц ходит по свету о вашем народе? Ну что же, выучитесь, будем ждать от вас самих правдивого рассказа о вашей жизни.– Голос у майора был мягкий, дружелюбный и как-то по особенному теплый.
Паровоз дал гудок. Состав дернулся, и ребята в окне увидели, как потащилось назад здание вокзала, поплыли столбы и люди, стоящие на перроне. Явственно слышался шум паровоза и частый дробный стук колес.
Поехали! Все быстрее убегали назад сначала большие, а потом маленькие домики, и скоро поезд вошел в лед. Это было так неожиданно, что Ринтын сначала не понял, отчего это вдруг потемнело небо. Вот он, лес – лицо Большой земли!
До поздней ночи не отрывались от окна ребята. Глядя на темную землю с мелькающими огоньками, хотелось крикнуть в наступающую теплую ночь:
– Здравствуй, Большая земля!
48
Поезд несся на запад. Мелькали новые названия станций, городов. Многие из них звучали непривычно, но часто попадались большие города, знакомые по карте.
Они по-прежнему не отрывались от окна, стараясь не пропустить ни одной страницы чудесной живой книги, которая раскрывалась перед ними.
Ринтын на остановках любил выходить и смотреть в бесконечную даль рельсовой дороги, перепоясавшей огромные пространства страны.
Стараниями майора они устроились спать на багажных полках, но днем ребята занимали свои законные сидячие места. Майор, которого звали Федор Нефедович, часами рассказывал ребятам о своих путешествиях. Его географические лекции пользовались успехом у всего вагона, и лишь ярые преферансисты перекликались полными таинственного значения словами: вист, пас, в торбе – и что-то непонятное чертили на листе бумаги.
Федор Нефедович не раз проезжал по великому железнодорожному пути России и успел изучить его досконально. С его помощью Ринтын и Кайон впервые попробовали свежий помидор, совершенно непохожий на те зеленые помидоры, которые привозили пароходы на Чукотку. От разрезанного огурца пахло свежей морской капустой, только что выброшенной на берег. Когда Ринтын сказал об этом Федору Нефедовичу, тот удивленно ответил:
– Никогда об этом не думал, хотя живу около моря!
Жизнь в вагоне текла размеренно. Вставали поздно. Исключение делалось, когда поезд рано утром прибывал в большой город.
Усатая черная проводница, ловко поводя плечами и держа в руках полдюжины стаканов, разносила чай. Не все пользовались ее услугами. Многие завтракали в вагоне-ресторане и возвращались оттуда с красными лицами, свидетельствующими о более горячем напитке, чем чай.
Ринтын и Кайон чаевничали вместе с Федором Нефедовичем, уничтожая запасы сушек и прочих печений, которыми были набиты его чемоданы.
После завтрака наспех прибирали в купе, все торопились к своим ежедневным занятиям: играли в карты или шашки, забивали “козла”. Больше всего было читающих. К ним относились и Ринтын с Кайоном, которые часто отрывались от книги, чтобы поглядеть в окно.
Ребята радовались быстрому продвижению на запад. На двенадцатые сутки они должны были прибыть в Москву.
49
Поезд подходил к Новосибирску. Задолго до того как показались окраины города, в вагоне началась суматоха: предполагалась остановка на несколько часов, санитарная уборка вагонов. Можно было выйти в город и осмотреть его.
Посыпались рассказы о великолепном новосибирском вокзале с подземными переходами и множеством платформ.
Действительность оказалась гораздо беднее. Вокзал, правда, был внушительный, с подземными переходами, но выглядел совсем не так, как рисовал себе Ринтын. Может быть, во всем был виноват Кайон, который потерялся сразу же, как только вышел из вагона. Пришлось все время стоянки – почти три часа – затратить на его поиски. Вместе с озадаченным Федором Нефедовичем, который никак не мог объяснить исчезновения Кайона, Ринтын заглядывал во все уголки привокзальной площади, но тщетно… Спрашивали всех милиционеров, благо на вокзале они встречались на каждом шагу, но никто из них не видел “молодого чукчу небольшого роста”.
Пришлось обратиться к помощи радио. На обороте телеграфного бланка Ринтын написал приметы товарища, а Федор Нефедович передал бумажку в небольшое окно с надписью: “Справочное бюро”.
Через несколько минут после того, как объявили несколько отправлений поездов, из всех репродукторов громкий голос сообщил, что Кайона ждут возле справочного бюро его товарищи. Прошло еще минуты две-три, и из толпы пассажиров появился Кайон, усталый и растерянный.
– Где ты пропадал? – накинулся он на Ринтына.– Все время ищу тебя, даже в город выходил!
Кайон говорил по-чукотски, поэтому Федор Нефедович, не поняв, спросил его:
– Куда же ты запропастился? Мы сбились с ног, разыскивая тебя.
– Я никуда не пропадал,– невозмутимо ответил Кайон.– Это он пропал, не успев выйти из вагона.
– Ну, вы пока выясняйте здесь отношения, а я схожу на разведку в буфет,– сказал Федор Нефедович и, уходя, погрозил пальцем.– Только стойте на месте и не теряйтесь.
– Ты же мог отстать от поезда,– продолжал журить Кайон друга.– Я все время смотрел на часы, сколько осталось до отхода.
– Так мы же тебя разыскивали,– втолковывал ему Ринтын,– вместе с майором.
– Не видел,– развел руками Кайон.
Тем временем из буфета вернулся майор и пригласил ребят с собой.
– Вот это буфет,– присвистнул Кайон, когда они вошли в большую светлую комнату, в глубине которой стоял огромный, затейливо украшенный шкаф со стеклянными дверцами. За стеклом поблескивали разноцветные рюмки и всевозможные бутылки. Расставлены они были так соблазнительно, что могли вывести из равновесия любого трезвенника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185