Кайон и Ринтын попали в одну бригаду. Им повезло, потому что ребята они рослые и сильные. После долгих просьб к ним в бригаду назначили и Сашу Гольцева. Зимние обтирания снегом не только не прибавили ему здоровья, но и сильно истощили его. Саша беспрестанно болел и несколько раз за зиму лежал в больнице с воспалением легких. Но и это не отбило у него стремления закалить свой организм. Он все так же настойчиво каждое утро делал зарядку и грохотал связками своего гимнастического железа.
За овражком, по дну которого тек мутный ручей, торчали вешала для сушки юколы. Здесь и начинался участок педагогического училища. У самой горы белела палатка с торчащей сбоку железной печной трубой. Под навесом стояли бочки для засолки, мешки с крупной серой солью, большущее корыто для мойки рыбы, засольные чаны, грохот для икры и другая хозяйственная утварь. В море были поставлены три боковые сети.
Саша варил уху на костре, разложенном на гальке. Несмотря на густой дым, туча комаров не давала ему покоя. Саша отмахивался большой ложкой и ворчал сквозь зубы: рот открыть было нельзя, комары немедленно залетали туда.
Ринтын тяжело свалил мешок с продуктами возле костра и спросил Сашу:
– А где Кайон?
– Спасается от комаров в палатке,– ответил Саша.
На разложенных в палатке оленьих шкурах, заложив ногу на ногу, лежал Кайон и читал книгу.
– Ну, как там наш повар? – спросил он вошедшего Ринтына.
Вместо ответа Ринтын пожурил Кайона:
– Чем валяться на шкурах, помог бы Саше. Он, бедняга, задыхается в дыму, комары заедают. Ты должен помнить, что он слабый человек и ему нужно за лето окрепнуть.
– Да я сам хотел варить рыбу,– оправдывался Кайон,– но Саша хочет показать, как варится настоящая уха.
Бригадиром в эту бригаду был назначен учитель истории Игорь Михайлович Стремянкин – красивый молодой человек, влюбленный в свой предмет и московскую улицу, которая называлась Матросская Тишина. На этой улице он родился, а теперь там жили его родители. Игорь Михайлович работал в педучилище не первый год. Приехал еще во время войны, прямо из госпиталя. Видимо, он был серьезно болен, ходил, выворачивая ноги. На уроках он иногда гримасничал и заикался. Ребята относились к нему бережно и почтительно и в ненастную погоду старались поскорее выпроводить с рыбалки.
Кайон и Ринтын вышли из палатки на улицу. Саша по-прежнему плясал вокруг костра.
– Уха будет замечательная,– крикнул он ребятам,– тройная! С лавровым листом.
Лицо Саши было закрыто накомарником, и на фоне дыма и огня он был похож на шамана, исполняющего ритуальный танец.
– Посмотрим, попробуем твою стряпню,– сказал Кайон.– Если не одобрим, больше к костру подпускать не будем.
Но уха была замечательная. Долгое время слышался только стук ложек о жестяные миски.
– А вы заметили, что уха тройная? – торжественно спросил Саша.
– Конечно,– поспешил ответить Кайон.– Какая она еще может быть?
– Тройная уха делается так,– продолжал Саша.– Сначала варится как обыкновенная, простая уха. Затем рыба выбрасывается и кладется свежая, в тот же навар. И так до трех раз.
– А можно больше? – спросил Кайон, облизывая ложку.
– Можно,– ответил Саша.
– Интересно, какой степени будет уха со всего нашего улова? – сказал Кайон и вопросительно посмотрел на Сашу.
Тот растерянно взглянул на Ринтына и виновато спросил:
– Разве я плохо сделал?
– Все хорошо, не волнуйся,– успокоил его Ринтын,– просто как-то неловко выбрасывать варево на землю.
– Мне рассказывали, что настоящие рыбаки только так и делают,– развел руками Саша.
– Нашел кому верить! – воскликнул Кайон.– Во всех рассказах о русских рыбаках, которые ловят рыбу удочками, утверждается, что они самые большие выдумщики и врали.
– Ладно,– прервал спор Ринтын.– Не будем терять времени, надо вытащить первую сеть, уже пора ее проверять.
Саша побежал отвязывать веревку. Ринтын и Кайон впряглись и потянули тяжелую двадцатиметровую сеть. Чем тяжелее было тащить, тем радостнее было на душе: значит, много рыбы запуталось в ее ячейках.
– То-гок! То-о-гок! – помогали себе криками ребята.
Вот первые метры сети на берегу. Крупная кета, блестя на солнце чешуей, бьется, разбрызгивая воду. За ней тянется вторая, третья.
– Хороший улов! – радостно кричит Саша.– То-о-о-гок!
Днем на рыбалку приходили девчата, разделывали улов. А с самого утра являлся Игорь Михайлович.
– Существенной пользы он, конечно, не приносит,– говорил Кайон,– но его рассказы по истории очень интересны.
И действительно, Игорь Михайлович, пока варилась уха и в собственном соку шипели нанизанные на палочки кетовые брюшки, предавался воспоминаниям из русской истории. Но когда ребята обращались к нему с просьбой рассказать, что-нибудь из его военной жизни, Игорь Михайлович мрачнел, хмурился и говорил потускневшим голосом:
– Да ничего там интересного не было. Не дай бог вам воевать!
Услышав эти слова впервые, Кайон обиделся и сказал ребятам:
– Считает нас неспособными к военным делам. Подумаешь – сам повоевал, а другим нельзя!
Саша робко вступался за учителя:
– Нет, ребята, он прав. Война только издали кажется привлекательной. Вот в Ленинграде…
– Слышали,– перебивал его Кайон.– Я не говорю о блокаде, а о настоящем бое, когда идет рукопашная схватка или ждешь с замиранием сердца приближения вражеского танка, чтобы кинуть в него гранату.
– У тебя представление о войне только по кинокартинам,– отмахивался от него Саша, и глаза у него становились грустными.
Ребятам нравилось на рыбалке. В палатке понемногу копились книги, которые приносил Ринтын из библиотеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185