ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Мелодии песни и урагана были одинаковы.
Орво долго сидел в задумчивости, вслушиваясь вместе с Джоном в пение женщины и урагана.
– Загордились мы, – тихо и медленно произнес Орво, – перестали чтить Наргинена . Проучили нас Внешние Силы…
Джон хотел было разуверить старика, объяснить ему, что это стихийное бедствие, от которого никто не застрахован, но какое-то странное чувство беспомощности удерживало его. А в словах Орво угадывалось объяснение и утешение.
– Захотели мы жить не так, как велено природой, – продолжал Орво. – И у меня перед глазами словно радужный туман вырос. Перестал я правильно видеть. Все ведь было хорошо – зверя у берегов словно прибавилось против прошлых лет, море часто дарило нам ритлю, погода в меру была устойчива, везло нам и на промысле, и в общении с белыми людьми… Даже болезни нас обходили стороной несколько лет… И вот наказание за наши грехи… На моей памяти это бывало не раз. Поначалу все идет хорошо, и такая жизнь начиналась, что даже дряхлые старики, которых давным-давно ждут в заоблачном мире, не торопятся уйти с земли. Яранги полны радости, а хранилища – мяса и жира. Люди чаще собираются на веселые сборища, чем на священные жертвенные обряды, и человек начинает верить, что он самый сильный и самый умный и что он единственный хозяин на земле. До поры до времени все так и бывает. А потом природа, Наргинен, Внешние Силы, убирают все лишнее – людей, которые народились не по нужде, а от похоти. Они насылают болезни, голод, уничтожают запасы еды, рождающие лень у человека. Вот таким ураганом Внешние Силы уносят все, что может поставить человека выше их… Наргинен как бы напоминает: я здесь хозяин, и только по моей милости человек живет здесь…
В сознание Джона западали тяжелые, мрачные слова Орво, и в душе росло беспокойство.
– Как же жить дальше? – вырвалось у Джона.
– Наргинен сам укажет, как жить дальше, – отозвался Орво. – Пусть боги вернутся на свои места, а человек туда, где он был всегда.
Ураган бушевал еще несколько дней. Ветер отогнал лед далеко за горизонт. Странным и непривычным казалось зимнее открытое море. Это так же дико и невозможно, как если вдруг бы в пургу среди снега разгуливал обнаженный человек.
В воде отражалось синее небо и редкие, мчавшиеся под ветром облака. Люди с нетерпением ждали дня, когда утихнет ветер и можно будет выйти на промысел.
Раньше Джон не замечал, как много едят собаки. И хотя их достаточно было покормить раз в сутки, на двенадцать клыкастых пастей уходило столько же копальхена, сколько съедали три человека за два-три дня.
Когда Джон сам кормил собак, он старался урезать обычную норму.
– Ничего страшного не случится, если теперь собаки будут есть поменьше, – сказал он однажды жене.
Пыльмау удивленно посмотрела на мужа и заметила:
– Они и так полуголодные…
– Все равно теперь они ничего не делают, не добывают никакой еды…
– Теперь в Энмыне нет ни одного человека, который бы добывал еду, и все равно все хотят есть и едят, чтобы уцелеть, – возразила Пыльмау.
– Так то люди, а это – собаки, – сказал Джон.
– Какая разница? – пожала плечами Пыльмау. – Они и так едят что похуже.
Во всех ярангах, несмотря на катастрофически уменьшающиеся запасы, продолжали кормить собак, и такое расточительство повергало в изумление Джона. Однажды он даже предложил Орво сократить число собак в селении до необходимого.
– Может быть, ты сам начнешь? – иронически предложил Орво.
После урагана ударил такой мороз, что море замерзло почти мгновенно. Всегда торосистое, заваленное как попало обломками льдин, сейчас оно было необычно ровным и гладким.
Охотники не замедлили отправиться на промысел. Они мчались на санках, с полозьями из моржовых бивней. Оттолкнувшись палкой с острым металлическим наконечником, они катились по скользкому льду к разводьям, а под вечер возвращались с добычей. Запылали костры в чоттагинах, вкусный запах свежего мяса вытеснил из жилищ вонь прокисшего китового жира. Охотники торопились: первый же ветерок сомнет и разрушит зеркальную гладь и нагромоздит торосы.
Вскоре так и случилось, и море обрело привычный зимний вид, ощерившись торосами и ропаками. Подвижка подогнала к берегу старый лед и обломки айсбергов. Санки перешли к ребятишкам, и охотники запрягали отощавших собак, чтобы отправиться в далекий путь к полыньям.
Сильные морозы по ночам с треском раскалывали лед, но открытая вода уходила все дальше от берега, и надо было вставать почти среди ночи, чтобы застать короткий промежуток светлого времени у открытой воды.
Как-то вечером в ярангу вбежала взволнованная Пыльмау и сообщила, что Мутчин и Эленеут лежат мертвые в своей яранге.
Старики угасли несколько дней назад, и голодные собаки успели наполовину обглодать их тела. Джон не мог без содрогания смотреть на них и уклонился от участия в похоронах, сославшись на плохое самочувствие.
После похорон Орво собственноручно поджег опустевшую ярангу, и шумное чадное пламя высоко поднялось к небу.
– Каждый такой костер приближает время, когда весь наш народ уйдет за облака, – задумчиво произнес Орво, следя за пляшущим пламенем. – Ты не видел, сколько опустевших стойбищ и покинутых яранг истлевает по побережью? Иные поселения вовсе исчезли. Убывает наш народ быстро, и это пугает меня. Наши женщины рожают мало, а на детей смерть запросто охотится. Столько их у нас умирает, не успев даже к своему имени привыкнуть! А когда-то наш народ был велик и могуч!
– Не надо так мрачно смотреть на жизнь, – ответил Джон. – Человек не зря существует на земле. Не может быть такого, чтобы чукчи навсегда исчезли с лица земли…
Выпавший снег запорошил пепелище сожженной яранги, и имена умерших быстро стерлись в памяти людской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
Орво долго сидел в задумчивости, вслушиваясь вместе с Джоном в пение женщины и урагана.
– Загордились мы, – тихо и медленно произнес Орво, – перестали чтить Наргинена . Проучили нас Внешние Силы…
Джон хотел было разуверить старика, объяснить ему, что это стихийное бедствие, от которого никто не застрахован, но какое-то странное чувство беспомощности удерживало его. А в словах Орво угадывалось объяснение и утешение.
– Захотели мы жить не так, как велено природой, – продолжал Орво. – И у меня перед глазами словно радужный туман вырос. Перестал я правильно видеть. Все ведь было хорошо – зверя у берегов словно прибавилось против прошлых лет, море часто дарило нам ритлю, погода в меру была устойчива, везло нам и на промысле, и в общении с белыми людьми… Даже болезни нас обходили стороной несколько лет… И вот наказание за наши грехи… На моей памяти это бывало не раз. Поначалу все идет хорошо, и такая жизнь начиналась, что даже дряхлые старики, которых давным-давно ждут в заоблачном мире, не торопятся уйти с земли. Яранги полны радости, а хранилища – мяса и жира. Люди чаще собираются на веселые сборища, чем на священные жертвенные обряды, и человек начинает верить, что он самый сильный и самый умный и что он единственный хозяин на земле. До поры до времени все так и бывает. А потом природа, Наргинен, Внешние Силы, убирают все лишнее – людей, которые народились не по нужде, а от похоти. Они насылают болезни, голод, уничтожают запасы еды, рождающие лень у человека. Вот таким ураганом Внешние Силы уносят все, что может поставить человека выше их… Наргинен как бы напоминает: я здесь хозяин, и только по моей милости человек живет здесь…
В сознание Джона западали тяжелые, мрачные слова Орво, и в душе росло беспокойство.
– Как же жить дальше? – вырвалось у Джона.
– Наргинен сам укажет, как жить дальше, – отозвался Орво. – Пусть боги вернутся на свои места, а человек туда, где он был всегда.
Ураган бушевал еще несколько дней. Ветер отогнал лед далеко за горизонт. Странным и непривычным казалось зимнее открытое море. Это так же дико и невозможно, как если вдруг бы в пургу среди снега разгуливал обнаженный человек.
В воде отражалось синее небо и редкие, мчавшиеся под ветром облака. Люди с нетерпением ждали дня, когда утихнет ветер и можно будет выйти на промысел.
Раньше Джон не замечал, как много едят собаки. И хотя их достаточно было покормить раз в сутки, на двенадцать клыкастых пастей уходило столько же копальхена, сколько съедали три человека за два-три дня.
Когда Джон сам кормил собак, он старался урезать обычную норму.
– Ничего страшного не случится, если теперь собаки будут есть поменьше, – сказал он однажды жене.
Пыльмау удивленно посмотрела на мужа и заметила:
– Они и так полуголодные…
– Все равно теперь они ничего не делают, не добывают никакой еды…
– Теперь в Энмыне нет ни одного человека, который бы добывал еду, и все равно все хотят есть и едят, чтобы уцелеть, – возразила Пыльмау.
– Так то люди, а это – собаки, – сказал Джон.
– Какая разница? – пожала плечами Пыльмау. – Они и так едят что похуже.
Во всех ярангах, несмотря на катастрофически уменьшающиеся запасы, продолжали кормить собак, и такое расточительство повергало в изумление Джона. Однажды он даже предложил Орво сократить число собак в селении до необходимого.
– Может быть, ты сам начнешь? – иронически предложил Орво.
После урагана ударил такой мороз, что море замерзло почти мгновенно. Всегда торосистое, заваленное как попало обломками льдин, сейчас оно было необычно ровным и гладким.
Охотники не замедлили отправиться на промысел. Они мчались на санках, с полозьями из моржовых бивней. Оттолкнувшись палкой с острым металлическим наконечником, они катились по скользкому льду к разводьям, а под вечер возвращались с добычей. Запылали костры в чоттагинах, вкусный запах свежего мяса вытеснил из жилищ вонь прокисшего китового жира. Охотники торопились: первый же ветерок сомнет и разрушит зеркальную гладь и нагромоздит торосы.
Вскоре так и случилось, и море обрело привычный зимний вид, ощерившись торосами и ропаками. Подвижка подогнала к берегу старый лед и обломки айсбергов. Санки перешли к ребятишкам, и охотники запрягали отощавших собак, чтобы отправиться в далекий путь к полыньям.
Сильные морозы по ночам с треском раскалывали лед, но открытая вода уходила все дальше от берега, и надо было вставать почти среди ночи, чтобы застать короткий промежуток светлого времени у открытой воды.
Как-то вечером в ярангу вбежала взволнованная Пыльмау и сообщила, что Мутчин и Эленеут лежат мертвые в своей яранге.
Старики угасли несколько дней назад, и голодные собаки успели наполовину обглодать их тела. Джон не мог без содрогания смотреть на них и уклонился от участия в похоронах, сославшись на плохое самочувствие.
После похорон Орво собственноручно поджег опустевшую ярангу, и шумное чадное пламя высоко поднялось к небу.
– Каждый такой костер приближает время, когда весь наш народ уйдет за облака, – задумчиво произнес Орво, следя за пляшущим пламенем. – Ты не видел, сколько опустевших стойбищ и покинутых яранг истлевает по побережью? Иные поселения вовсе исчезли. Убывает наш народ быстро, и это пугает меня. Наши женщины рожают мало, а на детей смерть запросто охотится. Столько их у нас умирает, не успев даже к своему имени привыкнуть! А когда-то наш народ был велик и могуч!
– Не надо так мрачно смотреть на жизнь, – ответил Джон. – Человек не зря существует на земле. Не может быть такого, чтобы чукчи навсегда исчезли с лица земли…
Выпавший снег запорошил пепелище сожженной яранги, и имена умерших быстро стерлись в памяти людской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188