– И еще вот почему бог должен быть здесь, – вкрадчиво продолжала Пыльмау. – Я хочу сына. Яко нужен товарищ, с которым ему будет не так трудно в жизни… Пусть уж бог будет с нами.
– Ладно, – Джон устало махнул рукой, – разделывай нерпу, я хочу есть.
Но не успела Пыльмау повесить над жирником котелок, как в ярангу потянулись гости. Никто ничего не просил. Приходили будто бы просто так или по какому-нибудь пустячному поводу, но ни один не ушел с пустыми руками.
Джон с тревогой видел, что от нерпы остается все меньше и меньше, и несколько раз он едва не крикнул жене: «Довольно!»
Поздно ночью в чоттагине послышался кашель Орво, и его седая голова просунулась в полог.
Старик поглядел на вернувшегося в полог бога и удовлетворенно хмыкнул.
– Надо ставить сети на нерпу, – сказал Орво. – Патроны кончаются, а открытой воды все меньше. Надо долбить лунки и ставить сети.
Джон впервые слышал, что нерпу можно ловить, как рыбу, сетями.
– Мы будем ставить сети, а ты поедешь к своему другу Ильмочу, – продолжал Орво. – Попросишь у него десятка три оленьих туш. Потом сочтемся. Он не должен отказать тебе – ты ведь его приморский друг. За своих не беспокойся – позаботимся о них.
Через несколько дней, собрав упряжку из самых сильных и выносливых собак Энмына, Джон отправился в тундру. Впервые он ехал один, но в душе не было тревоги: он был уверен, что доберется до стойбища. За пазухой он держал начерченную Орво карту, а на нарте под оленьими шкурами лежал спиртовый компас, одна из немногих вещей, оставшихся от купленного за китовый ус вельбота.
Путь лежал к Большому хребту Чукотского водораздела.
22
Долго блуждал Джон по тундре. Кончились взятые с собой в дорогу скудные припасы. Каждый вечер, останавливаясь на ночлег, он отводил в сторону самую слабую собаку и закалывал. Если поблизости оказывался кустарник, он разжигал костер и варил мясо. Остатки скармливал псам.
Джон обследовал все долины, указанные Орво, рыскал по низкорослому кустарнику, пересекал водоразделы, склоны холмов и даже поднимался на северный склон Большого хребта. Порой попадались следы оленьего стада – помет, как черная россыпь маслинок. Тогда в сердце рождалась надежда, и Джон гнал ослабевших собак по следу, пока не терял его где-нибудь в разлившейся наледи или в цепком, ломающемся на морозе кустарнике.
Вскоре следы исчезли совсем. И куда бы ни направлял нарту Джон – везде лежал девственный, синеватый от темного бессолнечного неба снег. Он спрессовался от мороза. Нарта могла идти по нему лишь с хорошо навойданными полозьями, и Джон часто останавливался, переворачивал нарту и наводил на них слой льда.
Когда в упряжке осталось всего восемь собак, Джон повернул упряжку обратно, на морское побережье.
Издали Энмын показался вымершим. Пока ослабевшие собаки почти два часа тащили нарту через неширокую лагуну, между ярангами не показалось ни одной человеческой фигурки, ни один столбик дыма не стоял над шатрами.
Джон ввалился в чоттагин своей яранги и, нащупав меховую занавесь, влез в полог.
Желтый язычок пламени жирника притянул Джона, и он услышал слабый голос жены:
– Это ты, Сон?
– Я, Мау.
– Привез что-нибудь?
– Я не нашел стойбища, – ответил Джон. – Только олений помет… Где дети?
– Здесь, – ответила Пыльмау. – Худые очень… Просят есть все время… Я уже варю старые торбаса. Выскребли дочиста мясную яму. Этим и держимся.
– Кто-нибудь ходит в море?
– Ходят, да толку мало, – ответила Пыльмау. – С того дня, как ты уехал, редко кто-нибудь с добычей приходил. Патронов нет.
Пыльмау палочкой развела огонь в жирнике и поставила над ним котелок.
Из-под вороха шкур выполз Яко и молча уставился на Джона. У мальчика резко выпирали ребра, а между ключицами и шеей виднелись глубокие впадины, словно дыры в смуглой шершавой от голода коже.
Тынэвиринэу-Мери лежала тихо. Она на минуту открыла синие глазенки и снова закрыла их, словно свет жирника был для нее нестерпимо ярок.
– Что с Мери? – встревоженно спросил Джон.
– Голодная, – сокрушенно ответила Пыльмау. – Даю ей грудь сосать, но и в ней ничего нет.
В котелке сварилась зловонная похлебка. Преодолев отвращение, Джон проглотил ее.
– Собак не ели?
– Что ты говоришь! – ответила Пыльмау. – Разве можно есть собак?
– Но все же получше, чем варить лахтачий ремень, выдубленный в человеческой моче, – возразил Джон.
Подкрепившись, Джон решил навестить старого Орво.
Возле яранги собаки с урчанием догрызали ременные крепления нарты. Увидев человека, они отбежали в сторону. Только теперь Джон заметил, что на всех ярангах моржовые покрышки обгрызены до высоты, до которой могли дотянуться собаки.
Орво лежал в темном пологе между двумя женами.
Он выслушал рассказ Джона и с горечью вымолвил:
– Сбылось то, чего я больше всего боялся: Ильмоч откочевал к Границе Лесов… Чуял старик, что мы придем к нему за помощью…
Дышал Орво коротко и прерывисто, в груди у него свистело и клокотало.
– Надо что-то делать, – помолчав, сказал Джон. – Нельзя покорно ждать конца.
– Что же ты можешь предложить? – вяло спросил Орво. – Охотиться уже сил нет. Пока найдешь полынью, темнеет, да и чистой воды почти нет.
– Можно часть собак съесть. Не понимаю: люди умирают с голоду, а кругом бегают животные, которые могут спасти нас. Едят же в иных странах конину, а собачина в некоторых странах на Востоке считается даже изысканным лакомством…
– Может быть, и дойдем до того, что будем есть собак, – устало ответил Орво, – но это уже последнее дело. После собак обычно берутся за покойников. Потом убивают и пожирают слабых… Пока человек не ест собаку, он еще может считать себя человеком…
– А вот я ел собак!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188