Земля остаётся землёй. Я хочу жить на земле, и много нас таких, которые хотят жить на свете, мы называемся народ. Но я хочу, чтобы земля была сад, а не полигон, и для этого нужны летающие, которые подсказывают нам не оскотиниваться. И мы признаём, что они есть, и это нам не обидно, если мы не с чужого участка. Потому что без летающих нас развратят жадные и наглые выскочки с чужого участка, которые выскочили от нас, но так и не взлетели, и потому им обидно, что кто-то летает, а они всего лишь Вавилонская башня, которая всегда разрушает самое себя, потому что разделяет народы, чтобы властвовать, и люди перестают понимать друг друга, теряя общий язык. И потому мы с тобой долгими вечерами не отрывались от жизни, а приближались к ней, и протягивали друг другу руки, и летали вместе…
– Ты всё же догадался, Илларион, а я нет, – сказал я.
– Ты мне рассказывал про Рембрандта и Сурикова, которые летали, потому что любили Землю и нас, землян, и всякую тварь на земле, и не хотели взгромоздиться на нас, чтобы возвышаться над нами, оскорбляя нас своей жадностью… И я не буду менять свою профессию на какую-нибудь другую. Я буду своей балдой разбивать целые улицы, если они памятники жадности, а не памятники полёта. И я буду ненавидеть тех, кто считает нас быдлом, и что с нас хватит ремеслухи. Не плачь, дурачок, ты мне товарищ на земле, и я тебе товарищ в полёте. Начни-ка снова писать свою пьесу и не бойся того, что твоя медсестричка не поймёт и осудит. Потому что она понимает тебя, и это ей зачтётся.
Она кивнула.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
СЦЕНА 1
Пустая комната во дворце. Входит Леонардо. Зороастро и Мельци несут за ним свитки и альбомы.
Леонардо
Никого.
Зороастро
Дворец пустой. Брат Цезаря – не в счёт.
Мельци
Пьян, как всегда, гандийский герцог.
Леонардо
Я буду здесь работать… Уходите.
Зороастро
Макиавелли говорит, что Цезарь в гневе.
Мельци
Он ждёт твоих рассказов о поездке.
Леонардо
Я ездил по разрушенной стране.
В селениях бесчинствуют солдаты.
Голодный вой стоит по всей земле,
Я думал строить дамбы и плотины,
На горных реках мельницы поставить,
А он из многочисленных проектов
Мне утвердил лишь планы крепостей.
Привёл в страну французскую орду
И бражничать сзывает кондотьеров.
Когда-нибудь зачтут за преступленье
Помеху, причинённую работе…
Зороастро и Мельци уходят. В дверях рывком показывается странная фигура и застывает, согнувшись, как перед прыжком. Выпрямляется и толчками движется вдоль стены. Человек бледен и смертельно пьян. Неожиданные паузы в разговоре. Хаос интонации.
Герцог Гандии
А вот и я, мой Леонардо… Видишь,
Сам герцог Гандии к тебе пришёл.
Леонардо
Я это глубоко ценю, синьор.
Герцог
А я ценю твою оценку, мастер.
Во столько же, во сколько ценишь ты
Моё желанье навестить тебя.
Однако одному тебе я верю,
А впрочем, можешь ты не верить,
Что верю я тебе…
А ты всё смотришь на пустую стену
И увидать стремишься на стене
Того, что в жизни увидать не можешь,
Всё ищешь способа красивее солгать
И всё не можешь… Бедный Леонардо!
Что за рисунок у тебя?
Леонардо
Портрет монаха.
Герцог
А выражение лица – твоё.
Леонардо
По памяти рисуя, дарим часто
Чужим чертам мы наше выраженье.
Герцог
Скажи, ну а зачем тебе всё это?!
Ах да, конечно, я же понимаю,
Ты хочешь написать картину…
Зачем тебе она?.. И это ясно.
Её ты делаешь за деньги…
Так? Но много ли тебе заплатят
В самом деле?
За эти деньги…
Ты не вернёшь ту жизнь, что ты истратил
На то, чтоб эти деньги получить.
А значит, ты работаешь бесплатно…
Так стоит ли работать вообще?
Бери пример с меня…
Я не работаю, но пью.
Леонардо
И это радует вас, государь?
Герцог
Бесстыдник ты. Скажи, ну разве можно
Так спрашивать? Кого? Государя!
Конечно, можно…
Итак, вопрос поставлен в форме “ли”…
Не радует ли? Тс-с, скажу тебе я по секрету,
Да… радует меня… Пока я пьян,
Не видно мне, как радуется Цезарь
Тому, что пьян я каждый божий день…
Какая логика! Ты не находишь?
Мне, видимо, науки впрок пошли.
И кроме этого, пока я пьян,
Я не пытаюсь сделаться героем.
Люблю тебя за то я, Леонардо,
Что вовсе не похож ты на героя…
Их столько расплодилось, что теперь
В Италии повымирали люди.
Шныряют всюду лишь одни герои…
Героям стало тесно на земле.
Один другого рубит пополам
И этим делает двоих… уродов.
И так они друг друга умножают.
Герои тщатся истребить себе подобных,
Но только размножаются деленьем.
(Печально и тихо.)
А человек к другим стремится людям,
Но так и погибает одиноким.
И вот в Италии осталось всего два человека. Один из них безумец по специальности – это ты. Другой, специалист по безумию – это я. Один из них делает неподвижных красавцев – это ты. Другой плодит подвижных уродов – это я. Но мои-то хоть подвижны, а твои нет.
Леонардо
Но заставляют двигаться твоих.
Герцог
Что? Да, ты прав. Но стоит ли тебе
Стараться двигать их тупое стадо?
Их даже силой с подлости не стронешь.
Тогда не лучше ль прыгать самому?
Да, Леонардо, мы с тобой похожи,
Мы лишь стоим на разных полюсах,
Ты хочешь управлять судьбы весами,
А я, увы, болтаюсь на весах.
Ты – это я… Но только наизнанку.
А впрочем, нет… Скорей наоборот.
Что это за рисунок у тебя?
Леонардо
Это портрет безвестного монаха.
Герцог
Но у него ведь выражение твоё.
Леонардо
Я говорил, мой герцог. Ты забыл.
Когда по памяти лицо рисуешь,
Невольно придаёшь ему своё.
…Сюда идёт твой брат…
Герцог
Да, да, я понял,
Ты, как и я, мечтаешь, Леонардо,
Из двух субъектов сделать одного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36