— Последние слова Теин произносит неуверенно. Космонавт никак не расстанется со рвотным пакетом.
– Лучше его не трогать, — отвечает Бадо.
– Иди один, — говорит ему Уильямс. — Я попробую заснуть.
У нее слабый голос и изможденный вид, словно она никак не придет в себя. Наверное, ей все же трудно справиться с шоком от множественных перемещений.
Коническая рубка находится в самом носу корабля. Теин пропускает Бадо в овальную дверь. Стены рубки увешаны графиками, математическими таблицами, картинками и фотографиями. Здесь и могучие летательные аппараты, и члены капитанской семьи, и четвероногие друзья человека. К стенам прикреплена клейкой лентой всякая всячина для работы и повседневной жизни.
Помимо прочего, на стене висят три пустых скафандра того же типа, в котором их встречал Теин: эластичные, со стальными обручами и шлемами на шарнирах.
Три кресла перед тремя пультами. Сейчас кресла развернуты к носу корабля, но конструкция позволяет им опрокидываться при вертикальном старте. Из носа торчит наружу короткий толстый перископ, дающий возможность обозревать панораму при посадке.
По бокам кабины расположены иллюминаторы, больше похожие на обычные окна. За ними черно, если не считать точечек-звезд.
В центральном кресле сидит человек в кожаной летной куртке, в кепке с козырьком и — Бадо не верит своим глазам — с трубкой во рту. Человек протягивает ему руку.
– Рад с вами познакомиться, мистер Бадо. Джим Ричардс, Королевские военно-воздушные силы.
– Полковник Бадо. — Они пожимают друг другу руки. — ВВС США. Переведен в НАСА.
– НАСА?
– Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства. Ричардс кивает.
– Американец? Любопытно… Среди перемещенных американцев немного. Жаль, что мы не смогли как следует разглядеть ваш корабль. Мне, правда, показалась, что для троих он тесноват.
– Это не наш корабль, а русского. Он предназначался для одного человека.
– Неужели? — бормочет Ричардс без особого интереса. — Присядьте. — Он приглашает Бадо занять одно из кресел. В третье кресло садится Теин, сосущий через соломинку чай. — Вы когда-нибудь видели такой корабль, полковник Бадо?
Бадо озирается. Роль приборов управления исполняют традиционные рычаги и рулевые колеса, приспособленные к требованиям космического полета. Вспомогательные приборы — тоже громоздкие, устаревшие тумблеры, рукоятки, колесики. В одном месте, где отсутствует кусок панели, Бадо видит светящиеся вакуумные трубки.
– Нет, не видел, — признается он. — Разве что в комиксах. Ричардс и Теин встречают его слова смехом.
– Ума не приложу, как происходит запуск, — говорит Бадо.
– С помощью старушки «Беты», — объясняет Ричардс.
– Бета?..
– Этот лунный корабль называется «Альфа», — вмешивается Теин. — «Бета» помогает нам преодолеть земное тяготение. Стартовая площадка находится в Вумере, Западная Австралия. «Бета» — это летательный аппарат со сверхзвуковым прямоточным воздушно-реактивным двигателем…
Ричардс подмигивает Бадо.
– Не будем темнить. Двигатель-то ядерный.
– Вы запускаете из центра Австралии атомную ракету? — недоверчиво переспрашивает Бадо. — А как же выхлоп?
– Не пойму, о чем вы, — удивленно пожимает плечами Теин.
– Вы должны подробно описать нам свой корабль, — говорит Ричардс.
Бадо начинает сбивчиво рассказывать про систему «Аполлона». Ричардс вежливо слушает, но через некоторое время Бадо замечает, что тот поглядывает на свои приборы, вертит в пальцах курительную трубку, вытряхивает остаток табака в большую пепельницу.
Потом Ричардс догадывается, что Бадо заметна его невнимательность.
– Вы уж меня простите, полковник Бадо! Я постоянно беседую с перемещенными, так что…
– Сочувствую.
– Это все «Массолайт» и злосчастная квантовая утечка. Его никак не настроят как следует. Какая жалость! Но вы не беспокойтесь, земные ученые обязательно с вами разберутся.
Бадо приходит к выводу, что эти англичане ему не по нутру. Слишком они самодовольны, снисходительны, неискренни. Не разберешь, что у них на уме.
– Пора, Джим, — говорит командиру Теин, наклоняясь вперед.
– Что ж… — Ричардс берется за свой рычаг управления. — Ожидается роскошное зрелище. — Он поворачивает рычаг, и Бадо слышит в корабельном чреве скрежет шестерен. Мимо иллюминаторов плывут звезды. — Придется немного поработать шоуменом. Я так разверну корабль, чтобы пассажирам было лучше видно. Ну и нам, конечно. Все-таки приближается величайшее астрономическое явление столетия.
В иллюминаторы заглядывает половина серой Луны. Бадо полагает, что это по-прежнему Пятая Луна. Она похожа на потрескавшийся стеклянный шар, в который палили картечью.
Приглядевшись, Бадо приходит к выводу, что лик Луны изменился, и пытается понять, в чем дело.
В центре, к югу от экватора, он отчетливо видит кратер Тихо, к северу — кратер Коперник. В восточном полушарии он различает моря Ясности, Кризисов, Спокойствия. Эти серые пространства застывшей лавы окаймлены более старыми лунными возвышенностями.
Видимо, в море Спокойствия этой Луны нет спускаемой ступени «Аполлона-11».
Часть лунного диска, погруженного в темноту, усеяна точками света: это брошенные колонии Пятой Луны.
И все же Бадо улавливает какую-то несообразность. Западное полушарие имеет непривычный вид. Он узнает море Нектара, но к северу от этого моря никаких других морей нет…
– Эй, где же море Изобилия?
Ричардс глядит на него с удивлением и некоторым укором.
– Вот тут, на западе! — не унимается Бадо. — Это же не шутка — восемьсот миль в диаметре, сплошь застывшая лава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13