Напустились на неё и мать наша Гизела, и отец наш Тарасмунд, а пуще всех дедушка Рагнарис: откуда, мол, известно?
Сванхильда выручить сестру поспешила:
– А мы видели.
Дедушка затрясся.
– Показывал вам, что ли? Стервец!.. В рабство за такие вещи обращают, чтобы свободную девицу совращать и непотребства с нею чинить…
Видя опасность для девочек, вмешалась Гизела (она обыкновенно молчит, когда дедушка яриться начинает): для того, мол, и дала штаны Одвульфу, что одежонка одвульфова разве что на сеточку рыболовную сгодилась бы, не будь такой ветхой.
И отошёл от гнева дедушка Рагнарис. Девиц же для острастки день велел не кормить, чтобы стати им не мерещились.
Ильдихо призвал и вопросил грозно, не подглядывала ли и она за статями родича нашего Одвульфа. Ильдихо же, дерзкая на язык, отвечала, что мужчины только и горазды, что статями перед девицами трясти, а как до дела, тут и выясняется: одно им от баб нужно – чтобы сытно их кормили.
В тот же вечер, уже на ночь глядя, дедушка сильно побил Ильдихо, а с утра на курганы ушёл.

ТАРАСМУНД, ВЕЛЕМУД И БОГ ЕДИНЫЙ

Однажды я спросил отца моего Тарасмунда, почему он ушёл от дедушкиных богов и выбрал Бога Единого. Тарасмунд отвечал, что Бог Единый – самый сильный. Тогда я спросил отца, а если бы Бог Единый пошёл на дедушкиного Вотана, кто бы победил? Отец рассердился и не стал отвечать. Я думаю, что победил бы дедушка.
А с отцом моим Тарасмундом вышло так.
Было это давно.
Пошёл наш отец Тарасмунд с Теодобадом в поход на герулов. А дядя Агигульф тогда в поход не ходил, потому что был в те времена возрастом как сейчас Гизульф, и в мужской избе, что при капище, ещё не посвятили его в воины. И Ульф тогда в тот поход не ходил, хотя Ульф был уже воином.
Герулы – давние наши враги, хоть и сходны с нами языком. Герулов все ненавидят. И оттого Теодобад каждый год ходит на них в поход. И Аларих, отец его, ходил на них походами. А если не идём мы на них в походы, они сами на нас в поход идут. Оттого мы ходим на них в походы.
Все знают, что у них гнусный нрав и что боятся они готской доблести, ударом на удар не отвечают, а вместо того обходят с боков и кусают отставших. Или ловушки и засады устраивают.
Марда родом из герулов. Но Валамир умеет герульское её коварство себе на пользу обращать, когда со своим дядькой-рабом воюет у себя дома или когда ему что-то от нашего дяди Агигульфа надо. Однако же обычаи герульские в дому у себя заводить запретил.
Дядя Агигульф говорит, что иной раз к Валамиру в гости наведаться – всё равно что в поход на герулов сходить. Дескать, гляди, Валамир – огерулишься.
Когда Теодобад пошёл в тот поход на герулов, у вандалов в том году похода не было. У вандалов умер Эрзарих, старый вождь; они на щит нового вождя поднимали, Лиутара, сына Эрзариха. Лучшее время для похода упустили. А вандалы ходят в походы не на герулов, как мы ходим, а на гепидов, только не на наших соседей, а на дальних. И затосковали удальцы вандальские, дома сидя.
И вот к Теодобаду присоединяется отряд вандальских храбрецов. Искали славы и воинских утех, скучая среди мира.
Истинно, то были храбрецы, говорит Тарасмунд, ибо когда дошло до сражения, ничем не уступали готам и соревновались с ними в доблести, так что даже забылось, что это лукавые вандалы.
Обличьем и языком вандалы очень сходны с нами, готами; обычаи же у них иные. Вандал мечтаниями уносится за тридевять земель, а того, что под самым носом у него, не замечает. Так дедушка говорит.
Во всём ищет вандал примет. Увидит, к примеру, что ветви дерева скрестились сходно с руной бедственной – шагу в ту сторону не ступит. И потому многие думают, что вандалы трусы.
Когда воинство теодобадово схватилось с герулами, великая была сеча. Дружину вандальскую Теодобад первой двинул в бой, и почти все полегли вандалы. Герулы же дрогнули и обратились в бегство.
Наши бросились их преследовать. Быстры герулы, ушли они от погони. Горстка же готов, в том числе отец мой Тарасмунд, и с ними вандал Велемуд, отбились от своих, ибо оказались в местности незнакомой. И заблудились они.
Герулы же, коварные и хитрые по природе, остереглись встретиться в открытом бою с сильным войском теодобадовым. Они окружили вместо того горстку храбрецов и напали на них.
Храбро бились готы под сенью великого дуба на поляне, от крови красной, и как трусливые псы на разъярённых медведей, наседали на них герулы.
И вот когда погибель казалась неизбежной, хитроумный вандал Велемуд, сын Вильзиса, предложил отцу моему Тарасмунду посвятить себя Богу Единому и просить у Него помощи для себя и всех сотоварищей своих. Ибо слышал некогда Велемуд, что этот Бог Единый ради одного своего спасает множество чужих.
И согласился отец мой отдать себя этому Богу Единому, чтобы спаслись все его товарищи. И поклялся в том Велемуду, сыну Вильзиса.
И вторую клятву дал Тарасмунд Велемуду, сыну Вильзиса: что буде останутся оба в живых, отдаст за него дочь свою Хильдегунду. И рад был этому Велемуд. Ибо много хвалил Тарасмунд Хильдегунду и слушал его Велемуд. И захотел Велемуд Хильдегунду в жёны.
Не успел договорить последнее слово клятвы своей Тарасмунд, как свершилось чудо: показалось войско теодобадово. И ударил Теодобад в спину герулам и рассеял их, как осенние листья.
Так хитроумие Велемуда и самоотверженность Тарасмунда спасли всех.
Возвратясь домой с богатой добычей, отец мой клятву свою исполнил: пошёл к годье Винитару и совершил обряд крещения над собой и всеми, над кем имел власть, кроме дочери своей старшей, Хильдегунды, которую обещал в жёны Велемуду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28