Церковь стала самым всемогущим магом, но это было сделано во благо всех, и уже на нашей памяти прекратились все эти бесконечные раздоры между делящими общий пирог властителями.
Квентин жадно впитывал все сказанное. Многое, доселе неведомое, открывалось ему, и многие догадки, что роились в его сознании, прояснялись, обретая смысл. Чувство, что истина где-то рядом, всецело захватило его, он, затаив дыхание, застыл на месте. Конечно же, он слышал обо всем этом: о гибели Древнего мира, о войне в эпоху Великих королей, но никто ничего не говорил о причинах, приведших мир к катастрофе. Все подчинялись церкви, это принималось как данность, но теперь становилось ясно, почему все делали это. Церковь приобрела арсенал таких магических средств, что с ней вряд ли бы кто решился померяться силой. И произошло это относительно недавно – после Великой войны. Что же это за средства, которые смогли заставить Великих королей и магов превратиться в стадо послушных барашков? Он понял, что главным результатом войны стало поголовное рабство. Рабство породило мир, который служители Священного престола представляли всеобщим благом, и который все верноподданные Священного престола должны защищать всеми силами. Мир для овечек, которым позволили мирно щипать травку, пока не придет пора отправиться им на заклание. Квентин жалел только об одном, что он не может сейчас остаться наедине с отцом, чтобы поделиться с ним своими мыслями.
Аманда взволнованно переводила взгляд с мужа на господ от церкви.
– Господа, будьте добры, угощайтесь. Урожай в прошлом году был хорошим, и охотничьи угодья, слава Высшим силам, не истощились. Фрукты, вино, – все самого лучшего качества, некоторые привезены с моей родины, из-за моря – здесь такие не растут.
Моран, оторвав тяжелый взгляд от Роланда, ответил ей перекошенной улыбкой. По настроению за столом чувствовалось, что время этикета прошло, и настала пора обнажать оружие.
– Значит, вы обвиняете меня в укрывательстве отступника и врага церкви. Тем самым даете понять, что и я сам, и моя семья встали на путь предательства. И получив высочайшее благословение, вы пришли за нашими головами, – перешел в наступление Роланд.
– Я уже объявлен врагом церкви? – он сделал упреждающий жест в сторону Морана, не давая себя перебить. – Есть ли у вас полномочия, полномочия третьей степени, так это у вас называется? Вы уже привезли кандалы, чтобы сковать меня по рукам и ногам, а затем предать казни под одобрительные крики невежественной толпы? Или все еще рассчитываете на мою поддержку? Кто дал вам право определять, что идет во благо мира, а что нет? – Голос отца окреп и усилился, как у человека, твердо сознающего правоту произносимых слов.
– Или вы, знатоки истории, не знаете, что первый священник был одним из тех Великих магов, из-за беспредельных амбиций которых и вспыхнула война? В своих устремлениях он ничем не отличался от других, но ему повезло чуть больше: обманом удалось приручить могущественные силы и использовать их в своих низменных интересах. Вера, религия, – все это он придумал позже. А тогда, на войне, он был просто магом с обычными для них целями достижения собственного могущества и господства. Таким и остался!
Квентин был совершенно ошарашен, никогда ему еще не доводилось ни от кого, даже от Джордана, слышать подобные речи. Он с испугом наблюдал, как преподобный Моран наливается красным соком, словно перезрелый помидор, а кавалер Друум, напротив, становится бледным как полотно, лишаясь малейших признаков жизни.
Моран собрался с мыслями:
– Так значит, да? Хорошо… Значит, не хотите по-хорошему? Что ж, у нас есть полномочия! Хотя жалко… Почему Вы? Что заставляет Вас? Не понимаю…
Его перебил Друум:
– Данной нам властью мы должны изъять у вас преступника и предать его суду Священного престола. Не заставляйте нас прибегать к крайним мерам. Одумайтесь, пока не поздно! Помогите нам, и церковь окажет вам поистине щедрое благоволение. Поверьте, этот… червяк не стоит ваших усилий. Вы и так сделали для него слишком много, вместо того, чтобы сразу прервать его мерзкий путь… Еще раз прошу Вас, вернитесь в лоно святой церкви и примите ее благословение… Пока не поздно…
Две пары злых глаз испытующе уставились на короля Роланда. Но Квентин уже уловил в глазах отца выражение хорошо знакомой ему непреклонной решимости. Он намного лучше знал короля, чем эти господа из департамента Наместника Священного престола. Он уже понял, что отец принял решение, но почему именно такое, для него навсегда останется загадкой.
Роланд сдвинул кубок и, подняв голову, прямо посмотрел в глаза Морана:
– Как суверенный монарх и властитель Монтании, используя право верховной власти на своей земле, объявляю: никто, находящийся под моим покровительством, не может быть выдан для совершения над ним суда и расправы без моего на то разрешения.
Над столом повисла гнетущая тишина.
Бывали минуты, когда Квентин не узнавал отца, настолько непохожим на себя он становился. Принц видел, как переменились лица посланников, Моран покраснел еще больше и стал похож на вареного рака, а Друум, казалось, прикусил язык, поскольку лицо у него застыло в маске немого страдания.
– Ну, что же… что же… – по слову выдавливал из себя Моран, – Очень жаль, что мы не смогли договориться по-хорошему… Надеюсь, Вы представляете себе возможные последствия? Завтра же мы будем на приеме у Наместника и доложим о вашем решении. Последствия не заставят себя ждать и…
Роланд, не дослушав конца фразы, поднялся и вышел из гостиной.
А через десять минут столб пыли, поднятый всадниками, уже медленно опускался на дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178