По его приказу жертвам отрезали разбитые головы и складывали на каменную пирамидку около жертвенника, а тела бросали в костер. Опоенные кровью, впавшие в транс, гоблины, не зная усталости, продолжали свой бесконечный хоровод, непрерывно взывая к своему идолу.
Квентин завершил обход холма. Таны среди людей, предназначенных на смерть, не было. Эта смелая девочка пожертвовала жизнью, спасая его. Постепенно ярость уступала место отчаянию. Он был не в силах помочь этим несчастным, и слезы душили его. Позабыв об опасности, он опустился на землю, и его плечи затряслись в немых рыданиях. Смрадный дым от горящих тел долетал до него и жег глаза. Не разбирая дороги сквозь глаза, залитые слезами, он поднялся в полный рост и побрел прочь от этого места. Сейчас он был не мессией, не героем, а просто мальчишкой, которого, как щенка из сытной и теплой конуры, выкинули в снежную пустыню. На заплетающихся ногах он добрался до Гнедко, который по-прежнему стоял привязанный к дереву у подножия холма.
Квентин вскочил на коня и попытался взять себя в руки. Восстановив дыхание, он разогнал коня и полетел прочь от этого страшного, охваченного безумием места. Теперь, в отличие от прежних дней, он четко представлял, кто его враг, какая цель стоит перед ним, и что ему надлежит сделать.
Он знал, что его путь опасен и труден, но с ним была надежда, эта вечная спутница героев. Мир продолжал сопротивляться нашествию зла, а это означало, что всегда отыщется тот, кто ему поможет. Так было всегда, так будет и впредь. От него требовалось только одно: не сворачивать с дороги, доверившись обстоятельствам и силам, о существовании которых он не подозревал в данную минуту, но которые, когда придет для этого время, сами объявятся и изберут его своим орудием.
Оставив далеко позади последние домики обезумевшего селения, Квентин вылетел на старую дорогу. Теперь дорога, ведущая на юго-восток, выглядела более наезженной, а значит впереди его ждали очередные встречи с неизвестным. Одним махом он проскочил квадратики полей и снова углубился в лес.
Глава 15. Сила Мысли
Он не помнил, сколько часов гнал без передышки, чуть не уморив коня. Ему были необходимы бешеная скорость, свист ветра и ощущение свободы. Когда колесница чувств немного успокоилась и пришла в порядок, он сбавил скорость. Деревушка гоблинов осталась далеко позади, а других обжитых мест ему не встретилось. Вокруг снова был лес, только еще более густой и дремучий, сжимающий в зеленых объятиях подлеска и кустарника убегающую от него дорогу.
Квентин не ощущал ничего кроме ужасающей гулкой пустоты. Он автоматически управлял конем, отмечая все особенности и детали пути, а душа витала далеко-далеко от этих мест, заново переживая события последних дней. Но постепенно послеполуденное солнце, усталость и сонливость взяли верх над взбудораженным разумом. Он понял, что пора остановиться, чтобы не загнать коня и отдохнуть самому. Солнце пока еще находилось высоко, но уже давно миновало полдень и стало клониться к закату. Он свернул на полянку, окруженную приветливыми березками, расседлал коня и пустил его пастись, а сам прилег головой к дереву и тотчас провалился то ли в сон, то ли в успокаивающее забытье. Казалось, он задремал всего на миг, но когда проснулся, уже наступали глубокие сумерки, и все лесные жители готовились к ночлегу. Голова болела, и некстати проснулось острое чувство голода. Квентин позавидовал мирно пасущемуся Гнедку, тому и травки было достаточно.
Нужно было приготовиться к ночлегу, но сил не было. С трудом передвигая обессилевшее тело, он отправился в лес и набрал охапку хвороста. Его одежда превратилась в кучу испачканного и изорванного тряпья. Волосы торчали запыленной всклокоченной шапкой. В притороченной к седлу сумке он нашарил кремень и огниво и развел костер. Быстро стемнело, и разошедшийся огонь отогнал прилетевшую на бесплатный ужин мошкару.
Он осторожно развязал узелок, что передала ему Тана, и извлек оттуда пергаментный свиток, вчетверо сложенный листок бумаги, перстенек с круглой горошиной отполированного серо-голубого камня и небольшой холщовый кулек, в котором были пышные румяные лепешки. Это было просто здорово, – страшно хотелось есть, и он, как волк, впился зубами в лепешку. Слегка перекусив, он с жадностью присматривался к оставшимся лепешкам, но рассудил, что лучше оставить их на завтра. Закусочных в лесу не было, и было неизвестно, сколько ему еще предстоит обходиться без пищи.
Он развернул сложенный вчетверо листок бумаги и пододвинулся к костру, чтобы лучше разобрать мелкий почерк.
«Дорогой Квентин! – начиналось письмо. – Когда ты будешь читать эти строки, ты уже будешь далеко от нас, – сердце Квентина болезненно сжалось, – письмо было от Таны.
Мы не успели многое сказать тебе за эти дни – обстоятельства сложились так, что малейшее промедление угрожало твоей жизни. Поэтому мама, как только почувствовала опасность, решила, что тебе пора отправляться в путь.
Сегодня мама была в деревне: Ирг и его компания затевают что-то ужасное. Я думаю, в ближайшие дни они выступят, и никто, даже вождь, их не удержит. Эти люди тяжело больны, их сознание помутилось. Мама старается им помочь, но пока мало что удается. Наших же сторонников, которых называют хранителями или голубями за то, что они не хотят проливать человеческую кровь, не так уж и много. Почему-то Изменение коснулось всех в разной степени. И если голуби остались нормальными людьми, то ястребы обезумели в желании человеческой крови. Они прикрываются культом птицы Ру. Мы ничего не можем поделать с этими несчастными людьми, и нам до слез жалко их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178