– Он лишился рассудка, – ответил Кайтай, но не успел продолжить: они увидели высокий освещенный сводчатый вход, открывавшийся в старинной каменной стене. Обломки стены белели в лунном свете. Это были остатки гигантской, полуразвалившейся каменной кладки – здания, которое уже наполовину ушло в землю от времени. Сводчатый проем открывал нечто похожее на пещеру, в которой мерцал огонь и роились какие-то темные тени.
Оуэн, широко размахивая топором, с дико горящими глазами, бросился прямо в этот проем. Когда Кайтай и Зельза вбежали туда за ним, они увидели кучку людей, сгрудившихся у огня, лизавшего им ноги. Это были жалкие косматые человечки, одетые в вытертые от времени овечьи шкуры. Не имея никакого оружия, они беспомощно вздымали руки, пытаясь защититься от яростной атаки топора.
– Часовые! Воры' Идите, ищите трупы, которые вы сторожите! – зарычал Оуэн и со свистом замахнулся топором. С бешеным воплем Зельза повисла у него на руке. Топор вырвался и с дикой силой вонзился в землю.
Оуэн остановился, глядя на свою руку, которую все еще сжимала Зельза: ее ногти оставили алый след на его коже.
– Оуэн, Оуэн из Маррдейла! – выкрикнул Кайтай, глядя ему в лицо.
– Я.. Я… Оуэн, – с трудом выговорил тот и неожиданно со стоном сел прямо на землю.
Человечки – четверо мужчин и две женщины, одна из которых держала тощего, недокормленного ребенка, – столпились у противоположной стены, глядя на Оуэна в безумном страхе. Кайтай повернулся к ним и вытянул руки. Он старался говорить, как мог, мягко и успокаивающе, хотя и не был уверен, что они поймут его язык.
– Мир, мир, – сказал он и улыбнулся. – Нет страха. Мир.
Человечки что-то испуганно залопотали, и, внимательно вслушавшись, он разобрал несколько слов. Они говорили на наречии, которое он когда-то слышал. Они не решались отрываться от стены, стараясь обойти подальше ужас, которым был Оуэн.
А он тем временем, сжав голову руками, дико смотрел в склоненное над ним разъяренное лицо Зельзы. Она с силой ударила его по щеке.
– Храбрый воин! – осклабилась она. – Охотник за детьми! Мышиный убийца! Что это на тебя нашло?
– Нашло? – бросил через плечо Кайтай. – Это и было то самое. Он был одержим видением. Оуэн! Ты…
– Великая праматерь! – Оуэн молниеносно схватил Зельзу за руки, так как она снова замахнулась, чтобы ударить его. Он вскочил на ноги и теперь стоял, все еще держа запястья девушки и через ее плечо рассматривая сбившихся в кучку людей, которые едва не стали его жертвами.
– Что случилось? – спросил он.
– А ты что – не знаешь? – зашипела Зельза. – Ты набросился на этих несчастных, размахивал своим кровавым топором… они не сделали ничего плохого. Женщины и ребенок…
– Я… набрасывался на них? – Оуэн затряс головой. – Нет… не на них. – Он огляделся, и на лице проступил ужас. – Я видел это место… Все в огнях. Часовые были здесь, они подготавливали мертвых… пели заклинания, их одежды были усыпаны драгоценными камнями… и это… место погребальных церемоний… – Он снова оглянулся, и в голосе появилась боль. – Но все разрушено.
– А это – всего лишь жалкие крестьяне, – наставительно произнес Кайтай, – а не Часовые. Тех ты, видно, видел во сне.
Один из одетых в шкуры людей казался посмелее других: он выдвинулся на два шага вперед и начал жестикулировать, в то время как женщина повисла у него на руке, пытаясь остановить его. Они не оправились еще от страха, но уже поняли, что, по крайней мере сейчас, смерть им уже не угрожает. Парламентер замахал руками и залопотал невнятно, часто кивая головой.
Кайтай успокоительным жестом вытянул вперед руки ладонями вверх. Он отцепил арбалет и отложил его в сторону, затем взял у Оуэна из рук топор. Сложив все оружие, он стоял неподвижно, оглядывая развалины арочных строений вокруг.
– Зельза, – слабым голосом заговорил Оуэн, – я очень виноват… и спасибо тебе, что остановила меня. Убить их… ни за что… это было бы низостью. – Он потряс головой, как бы желая стряхнуть с себя что-то. – В ту минуту я был кем-то другим. Я снова был в своем сне, и я узнал это место. Сюда люди, звавшиеся Часовыми, приносили тех, кто был… мертв, но не совсем еще мертв. Эти Часовые… они пытались не подпустить меня к тому, кого я хотел там увидеть. Дальше я ничего не помню… но этот зал… Его я запомнил хорошо.
Оуэн вновь огляделся:
– Вон там. В том месте должна быть лестница… Смотри – остатки каменных ступеней там, где она была. А за этой грудой обломков скрыта дверь. Кайтай, я узнал место. Без сомнения.
Кайтай кивнул:
– Конечно, конечно…
– Но все это здесь было очень давно, – вмешалась Зельза, – тысячу лет назад… А сейчас тут руины. Оуэн, ты уверял, что люди из твоего сна еще живы, что это было не просто воспоминание. Посмотри вокруг, разве это не убеждает тебя, что ты был не прав?
Оуэн содрогнулся всем телом и опустился на землю, спрятав лицо в ладони. Зельза положила ему на плечо руку, и так они замерли на некоторое время. Одетые в шкуры люди постепенно вернулись к своим местам у огня, где они сидели и тихо переговаривались, не сводя с пришельцев испуганных заячьих глаз.
Кайтай двинулся было к ним, но они тут же отпрянули. Он начал жестикулировать, улыбаясь и кивая, будто пугливым детям.
– Похоже, у них есть еда, – не оборачиваясь, сообщил он Оуэну и Зельзе. Оуэн не шелохнулся.
– Золото, – говорил Кайтай, вынув из-за пояса монету, – очень красиво. – Он поднял монету так, что она засверкала в отблесках костра. Самый старший из кучки людей взглянул на монету и хмыкнул что-то, как показалось, неодобрительное.
– Очень отсталый народ, – сказал Кайтай, – не интересуются золотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52