– Знай, дочь пекаря, – сказал Иуз, выслушав ее исповедь, – я не воспользуюсь своим правом, а отвезу тебя к отцу. Пусть он своей рукой накажет тебя за гордыню, хотя, – Таяр усмехнулся, – после колючек охо отцовский ремень вряд ли покажется тебе наказанием.
Девушка вновь попыталась поцеловать ему руку, но Муз сердито оттолкнул ее.
– С одной стороны гордыня, с другой раболепство!
Это ли не лучшие черты воспитания нашего общества? – пробормотал он, усаживаясь за управление. – Любопытно было бы посмотреть, что стало бы с тобой, если бы жрецам вздумалось отдать тебе венок божественной!
Он включил скорость, и машина плавно тронулась, выхватывая фарами хорошо прошлифованные каменные плиты дороги. Из низины шоссе постепенно поднималось вверх и проходило по густому лесу. Здесь следовало быть внимательным, так как звери не признавали человеческих законов и время от времени переходили дорогу, особенно ночью, не обращая внимания на колючки охо. Впереди таинственно замерцали два зеленоватых огонька… Фары выхватили из темноты поджарую фигуру езу. Прежде чем Таяр успел притормозить, езу с грозным рыком перепрыгнул через колючий куст и исчез в темноте леса. Иуз оглянулся. Девушка испуганно вжалась в кресло, едва ли сознавая, чем могло кончиться ее путешествие, не подвернись с машиной Таяр. Прошло не менее уна, пока лес не начал редеть. Внезапно машина подпрыгнула, словно на глубокой колдобине. Таяр едва справился с управлением и сбавил скорость. Толчок повторился, но теперь уже с большей силой, и Иуз включил тормоза. В наступившей тишине разнесся клокочущий гул, и небо внезапно осветилось, будто стартовала одна из жидкостнореактивных ракет, изучению которых немало посвятил времени Таяр, прежде чем попал в отдел Ум Куанга. И снова разнесся гул, сопровождаемый подземными толчками.
– Спящий Чан Теку проснулся, – произнесла за его спиной Ю Ана.
Иуз обернулся: отсветы зарева играли в черных, встревоженных глазах девушки. Тревога закралась и в сердце Таяра. Он пытался рассмотреть, что происходило вдали, но за деревьями ничего, кроме ярко-красного зарева, видно не было. Иуз потихоньку тронул машину. Дорога спускалась в долину, а затем, обходя Чан Теку, делала большую петлю и постепенно поднималась, пока не попадала в город Саюд, расположенный у подножия вулкана. Едва они выехали на открытую местность, Чан Теку предстал перед ними во всем своем грозном величии. Над конусовидной вершиной, высвеченной красным полыхающим огнем, поднимался дым и взлетали целые снопы раскаленных глыб и камней… На дорогу садился пепел и время от времени падали раскаленные куски лавы. Внезапно вершина его осветилась, выбросив вверх феерическое пламя. Тотчас земля содрогнулась и раздался ужасающий грохот. Машину снова подбросило, но Таяр на этот раз даже не при­тормозил. Опасность со стороны вулкана стала очевидной: на обращенный к ним склон Чан Теку выплеснулась огненная масса и быстро помчалась вниз, грозя пересечь дорогу. Машину швыряло из стороны в сторону, но инженер, удерживая ее на дороге, прибавлял обороты двигателю. В сущности, Таяром руководил страх. Лавовый поток, скатываясь по склону, постепенно остывал и становился более вязким, поэтому движение его скоро замедлилось, хотя каждая новая порция лавы, сбегая по проторенному пути, уходила все дальше, огненный поток мог и не достигнуть части склона, где проходила дорога. Но инженер, осведомленный во всех тонкостях ракетостроения, смутно представлял себе природу извержения: программа его знаний была узко специализирована, как, впрочем, всех инженеров третьего круга, даже самых талантливых, к каким относился Таяр. Поглядывая на надвигающуюся опасность, инженер не упускал из виду дорогу, которую теперь можно было различить только по двум рядам запорошенных пеплом кустов. Здесь и там на дороге, словно угасающие угли, краснели, остывая, вулканические бомбы, а перед самым городом ее пересек неширокий лавовый поток.
Таяр свернул налево и, застревая в пепле и рискуя перевернуться на крутых участках, кое-как выбрался на окраину. Город дымился и горел. Толпы горожан проходили мимо, неся жалкие пожитки на своих плечах или толкая впереди себя тачку. Женский плач, крики детей, рев и вон домашних животных слились в жуткую звуковую какофонию, которую время от времени заглушали громовые раскаты взбесившегося Чан Теку. Люди и животные текли непрерывной рекой, покидая гибнущий под напором стихии город. Иузу запомнился пожилой мужчина, спокойно толкавший перед собой двухколесную тачку, нагруженную домашним скарбом, поверх которого сидело трое детей. Рядом с ним шла женщина, держа на руках грудного ребенка. К тачке была привязана горная коза…
Ю Ана расширенными от ужаса глазами глядела на толпу, потом выскочила из машины и пошла навстречу людскому потоку, пытаясь узнать о судьбе своей семьи, но на нее не обращали внимания, бесцеремонно отталкивая с пути… Таяр уже собрался тронуться, но какое-то движение в толпе остановило его… Толпа заколыхалась, разнеслись истошные крики, и тогда Иуз увидел, как по улице, вдоль каменных заборов, движется огненный поток, догоняя упавших и безжалостно поглощая их. Толпа рванулась, в панике создавая пробку у машины Таяра. Ю Ану, все еще не осознающую угрозу и пытающуюся пробиться сквозь охваченный ужасом людской поток, кто-то ударил наотмашь, и она потеряла сознание. Однако напор толпы был так велик, что она, сдавленная телами, метров десять протащилась по движению потока и лишь у машины, которую толпа огибала с проклятиями, упала… Иуз выскочил из машины, приподнял девушку, бросил ее на заднее сиденье и тотчас почувствовал за спиной горячее, удушливое дыхание посланца Чан Теку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50