– Идемте, я покажу вам портик, – предложил Лион. Лина взяла протянутую руку и пошла по нагретым солнцем мраморным плитам, стараясь попадать в такт его плавных, парящих шагов. Как же должен танцевать этот человек, если он даже ходит, почти не касаясь земли…
В портике было тихо и прохладно, и свежий запах моря, смешиваясь со стоячим воздухом, пропитанным древностью, создавал совершенно неповторимый запах. Звонкие удары каблучков Лины многократно отразились от стен, а неслышные шаги Лиона сгладили их мягким шуршанием. Лина взглянула на море сквозь частый двойной ряд колонн.
– Как здесь красиво, – чуть слышно произнесла она. – Какое это вообще чудо – Сиренополь… Почему люди, приезжающие сюда, не остаются здесь навсегда?
Лион ответил не сразу.
– Наши законы запрещают это. Как только у гостей возникает подобный вопрос, кто-нибудь из сиренопольцев объясняет им это.
– Законы Сиренополя… А почему с ними нельзя ознакомиться сразу, заранее?
– Законы Сиренополя, – медленно повторил он. И внезапно – Лина даже не успела вздрогнуть – Лион схватил ее за запястья и с силой неистового морского ветра навернул к себе.
– Я люблю свой город. Я знаю, что это самый лучший из когда-либо существовавших городов. Но вы – вы прекраснее любого города на земле, Лина. Законы Сиренополя… когда-нибудь я расскажу вам. Но будет лучше, если вы уедете отсюда раньше… чем я вам расскажу.
Захваты его пальцев были сильными, но не причиняли боли и даже не сдавливали ее кожи – пальцы человека, умеющего точно распределять напряжение каждой мышцы своего тренированного смуглого тела. Лина с улыбкой высвободила руки. И зачем она заговорила о каких-то законах – ведь это совсем неинтересно…
– Вы хотите, чтобы я уехала, Лион?
– Я… разве я это сказал?
…Краешек огромного сиренопольского солнца скрылся за горизонтом, когда Лина, Белль, близнецы и Лион шли по беломраморной городской набережной. Высокая фигура девушки в белом платье с открытыми плечами, на которые ложились прямые пряди белых волос, ирреальным силуэтом возникла в густо-ультрамариновых сумерках.
– Стефания, – радостно сказала Белль. – Это Стефания, невеста Лиона. Лина, гостья нашего города, художница.
Едва приостановившись, Стефания сверкнула белыми, как платье и волосы, зубами. Ее обнаженные загорелые руки и ноги тонули в полумраке, но четко обрисованная платьем фигура была безупречной, как и уверенная, твердая походка, залюбовавшись которой, Лина даже обернулась.
– А каким видом искусства занимается Стефания? – спросила она у Белль, когда белый силуэт растворился в сумерках.
– Высокая гимнастика над водой, – последовал не совсем понятный ответ. –
Она может делать со своим телом все, что захочет – правда, Лион? Он ее очень любит, – закончила Б?лль, лукаво блеснув длинными черными глазами.
Лион молчал. Лина так и не взглянула в его сторону.


* * *

Утреннее солнце бросало мягкие блики на чуть подернутую мелкой рябью поверхность моря. Блестящие перекладины над водой продолжались широко раскинутыми руками Стефании, и она медленно, плавно совершала поворот за поворотом вокруг оси своих сильных, мускулистых рук. При каждом повороте ее голова и маленькие крепкие ступни поочередно уходили под воду, и белые волосы на мгновение распускались причудливым цветком – и снова повисали мокрыми прядями.
– Мне кажется, вы заблуждаетесь, госпожа Стефания, – сказал, наклонившись на краю помоста, секретарь.
Она закончила сотый поворот и напрягла руки, вытянув в струну свое безупречное тело в белом купальнике.
– Что вы сказали? – холодно спросила она. – Я не понимаю вас.
– Мне кажется, госпожа Стефания, что вы неправы, – судорожно сглотнув, повторил он. – Ведь вы жительница Сиренополя, больше того – вы дочь мэра… А госпожа Лина – чужестранка… она не настолько опасна для вас, чтобы вы забыли о древних традициях нашего города, самого прекрасного и справедливого города на…
– Вы отказываетесь исполнять мои указания?
– Нет, но… – он набросил легкое махровое полотенце на округлые совершенные смуглые плечи, – вы неправы, госпожа Стефания.


* * *

В воздухе дивными звуками таинственных музыкальных инструментов звенели сверчки, неуловимо и стремительно сгущались сумерки. Лина медленно шла по тенистой сумеречной аллее, вдыхая терпкий аромат распускающихся ночных цветов. Весь этот длинный, замечательный день она провела одна, и это было очень тонко и деликатно со стороны Белль, ее братьев и… да, и Лиона. Они сумели понять, что для ее сумбурной и незащищенной души действительно важно остаться на время наедине с собой, насладиться безграничной свободой, соскучиться по узам дружбы и привести в какую-то систему беспорядочно теснящиеся в голове разноцветные эмоции.
Все было удивительно здорово. С утра она распродала почти половину своих акварелей, засветившихся особенной красотой в темно-шоколадном обрамлении резной подставки Мика. Потом была прогулка по залитой ярким, но мягко-ласковым солнцем набережной Сиренополя – боже мой, ну что может быть прекраснее Сиренополя? И море, удивительное море, и пляж из белого кораллового песка… А потом, уже ближе к вечеру, она купила эту шляпу, из-под которой можно так таинственно-лукаво взглянуть в глаза Лиона…
Лина и Лион – как будто кто-то специально подбирал имена. Он очень красив… А эта девушка, его невеста, ее зовут Стефания, в темноте было не разобрать, красива она или нет. И любит ли он ее – это тоже было непонятно…
– Простите, госпожа, мне очень неловко прерывать вашу прогулку. Но, увы, я вынужден просить вас об одной очень маленькой, но жизненно важной для меня услуге…
Лина остановилась и подняла глаза.
1 2 3 4 5